Поход Матиаса

Матиас взял оружие у сына. Он взвесил его на одной лапе, затем вскинул вверх, вращая и кружа его вихрем, так что воздух засвистел, подпевая звону дивного клинка. Он летал вниз и вверх и по кругу, проходя на волосок от самой головы Маттимео. Лихо вращая им, Матиас отхватил черешок у яблока, не касаясь стола, рассек на ломти каравай и как бы невзначай срезал корку с сыра. Наконец Матиас мощным взмахом меча отдал воинский салют и позволил оружию отдохнуть, опустив трепещущий клинок острием в пол.

Восхищение Воином Рэдволла сияло в глазах его сына. Матиас не смог сдержать легкой улыбки:

— Придет время, и ты займешь мое место, сын. Ты вырастешь большим и достаточно сильным для того, чтобы меч мог служить тебе, и я научу тебя владеть им. Но это всего лишь меч, Маттимео. Он не сделает тебя воином просто потому, что ты носишь его. Настоящий воин добр, честен и великодушен. Его мужество родится в нем самом; он учится побеждать свои страхи и недостатки. Ты понимаешь меня?

Маттимео кивнул. Матиас снова принял суровый вид:

— Ладно, я рад, что ты понял. Я не стану тебя пороть. Я никогда не поднимал на тебя лапу и не собираюсь делать этого нынче. Но все же ты напал на маленького Витча и должен так или иначе поплатиться за это. Сперва я подумал, что не следует давать тебе позволения идти на торжество…

Прежде чем продолжить, Матиас взглянул на потрясенную, полную отчаяния мордочку сына.

— Но я рассудил, что ты сможешь пойти в том случае, если сейчас прямиком отправишься на кухню. Там ты попросишь брата Гуго назначить тебе работы вдвое больше того, что он дал вчера Витчу. Когда закончишь работать у Гуго, пойдешь и предложишь матери помочь в сборе цветов. Помогай ей до тех пор, пока она не решит, что ты можешь быть свободен. Ясно?

Мордочка Маттимео выражала полное отчаяние. Он, сын Воина Рэдволла, будет работать! Никогда прежде его не просили, а тем более не приказывали выполнять в аббатстве какие-либо работы. Мышонок всегда считал себя наследником меча и обязанностей своего отца. Он был твердо убежден, что такое положение ставит его выше всякой чистки кастрюль и сбора маргариток. Даже Констанция понимала это. Она приговорила Витча к тяжелым работам, но и она не осмелилась заставить будущего Защитника пачкать лапы в каких-то повседневных домашних делах. К тому же Витч, наверное, уже отработал свою повинность. Теперь он будет стоять и злорадствовать при виде своего врага, приговоренного выполнять двойную работу.

Матиас смотрел на сына. Настало время испытания.

Мышонок с трудом сглотнул и кивнул:

— Я сделаю так, как ты сказал, папа. Матиас сердечно потрепал его по спине:

— Ты у меня хороший парень. Послушание — вот главная черта того, кто готовится стать воином. А теперь иди!

Брат Гуго был абсолютным властителем обширных кухонь Рэдволла. Он был самой тучной мышью в аббатстве и носил белый фартук поверх своей рясы. В хвосте Гуго всегда был зажат лист щавеля, которым он энергично обмахивался, освежая себя, потирал им обожженную лапу или прикладывал его козырьком ко лбу, когда заглядывал в бурлящие котлы. Маттимео стоял рядом в ожидании поручений, пока Гуго проверял свои списки, отдавая распоряжения команде помощников.

— М-м-м, дайте взглянуть, вот шесть больших пирогов с малиной. Нам нужно еще четыре. Брат Осока, сними скорее эту кастрюлю со сливками с огня, пока она не выкипела. Сестра Агнесса, нарежь зеленого луку и брось в жаркое. Так-с, что тут такое? Десять бутылей холодной земляничной наливки. Этого никак не хватит, нам нужно вдвое больше. Вот, юный Матти, сбегай в подвал и налей из бочек еще несколько бутылей. Там сейчас Амброзии Пика, так что ключи тебе не понадобятся.

Маттимео был рад вырваться на минуту из парного жара и суеты, царивших на кухне. Он проворно отдал честь Гуго и выскочил вон, уворачиваясь на бегу от мышей, ежей и полевок, снующих с подносами, кувшинами, тарелками и горшками.

В подвалах аббатства было тихо, сумрачно и прохладно. Маттимео, сам того не желая, застал старого Амброзия Пику врасплох. Хранитель подвалов как раз налил себе кубок октябрьского эля и сдувал пену, перед тем как выпить. Он едва успел погрузить свой нос в напиток, как Маттимео окликнул его.

Старый еж поперхнулся и чихнул, обдав Маттимео пивными брызгами:

— Ап-п-п-чхи! Нельзя ко мне так подкрадываться, Матти.

Амброзии осушил кубок. Восстановив таким образом душевное равновесие, он уставился на пену, оставшуюся на дне его пробирного кубка.

— Уф-ф-ф, пр-ревосходно! Все-таки всякий раз говорю себе — никто не умеет варить октябрьский эль так, как ежи. Ну, чем могу служить тебе, малыш?

— Гуго велел мне набрать еще несколько бутылей земляничной наливки.

— О, прекрасно, это ряд бочек в следующей секции, — отозвался Амброзии, — те, которые помечены розовым. А бутылки стоят у стены, как войдешь. Только осторожно, не задень бочонки с вином из бузины и черной смородины, а то оно помутнеет.

Когда Маттимео пробрался в следующую секцию, его вдруг окликнули:

— Тс-с-с, Матти, давай сюда!

Это были Тим, Тэсс и Сэм. Маттимео запрокинул голову вверх:

— Что вы тут делаете?