Поход на Москву

Вы пишете, что „обещанный войскам отдых был отменен и наступление возобновилось“. Наступление возобновилось, но не по моему капризу, а потому, что этого требовала обстановка, и приказ начать наступление был отдан не мной, а Вами.

Мотивы, почему Ваш доклад о сведении всех Кубанских частей в один корпус не встретил сочувствия, Вам известны, но частично было предположено сократить число штабов, не формировать 4-й Кубанской дивизии, расформировать 4-й Конный корпус, Вы этого не сделали.

Далее Вы пишете, что после Камышина из состава Кавказской армии перебрасывается в Добровольческую новая часть — Терская казачья дивизия, упустив из вида, что это не новая часть, а все та же, о которой было отдано приказание 20 июня при моем посещении Царицына и которая Вами до сего времени была задержана.

Вы несколько раз пишете о том, что от Вас взято и что к Вам ни один человек не прибыл. Шестую пехотную дивизию Вы никогда в расчет не принимаете. Я не знаю, идут ли к Вам пополнения людьми с Кубани, но на замену осетин Вы получили два Кабардинских конных полка, и два еще придут, получили Инородческий полк и получаете два полка и один батальон дагестанцев; взамен 7-й пехотной дивизии идет 2-я Кубанская пластунская бригада; от генерала Эрдели прибыл 6-й Кубанский пластунский батальон.

Что касается 6-й дивизии, то она совершенно такого же типа, как почти все наши дивизии и в Добровольческой армии и в 3-м корпусе; ей посылается все то же, что и в другие дивизии, и если она не может сделаться боеспособной, то надо искать причины, и, может быть, они будут найдены.

Обмундирование специально назначалось для этой дивизии. Строевые офицеры, поступающие в Штаб Главнокомандующего, почти все назначаются в Кавказскую армию, и их там, по-видимому, достаточно, иначе я не могу объяснить, что Вами формируются стрелковые полки для 1-й, 2-й и 4-й Кубанских дивизий.

Вы не довольны, что Ваше предположение относительно Астраханской операции не получило одобрения. Можно ли было начинать операцию на Астрахань в то время, как с севера против Кавказской армии сосредоточены были крупные силы. Ведь поворот части наших сил на юг повел бы немедленно туда же и противника, и он ударил бы по нашим сообщениям, не только по Вашим, но и по донским. На мои по этому поводу соображения Вы ответили, что, понятно, эту операцию можно предпринимать только после разбития Камышинской группы. Камышинская операция кончилась, и теперь армия едва сдерживает фронт, можно ли при этих условиях серьезно говорить о повороте на Астрахань и что было бы теперь, если бы этот поворот состоялся раньше.

Вопросы снабжения, как я уже отметил в начале письма, действительно у нас хромают, и Вы знаете, что вполне наладить это дело при общей разрухе промышленности, при расстройстве транспорта, при самостийности Кубани выше моих сил. Все меры, какие возможно, принимаются. Но вместе с тем Вы смотрите на довольствие трофейными снарядами как на нечто ненормальное. Нет, это вполне нормальное явление, и мы бы не могли существовать уже давно, если бы не имели этого источника.

Местные средства Вы, по-видимому, считаете тоже чем-то, что в расчет идти не должно, так как с одной стороны пишете о продовольственных затруднениях, о том, что армия голодная, а с другой стороны телеграфируете, что личные силы и средства не достаточны, чтобы в полной мере использовать богатства района (телеграмма Ваша генералу Санникову^{361} № 1447).

Какие же основания были у Вас бросить мне обвинение в особом благоприятствовании Добровольческой армии, какие конкретные данные Вы можете привести. Разве не исключительно стратегические соображения все время руководили мной. Ведь, когда генерал Май-Маевский вел героическую, неравную борьбу в Донецком бассейне, у него взяли на Царицынское направление три дивизии, хотя Вы считали силы Добровольческой армии совершенно недостаточными. Была взята дивизия с Северного Кавказа, невзирая на протесты генерала Ляхова и Терекского атамана.

Неужели же теперь, когда перед нами огромные перспективы в виде Киева, Одессы, Курска, нам следует от них отказаться и гнать войска только к Саратову. Но Вы сами же писали, что теперь вопрос решается на Курском направлении (письмо от 18 июня с. г. № 0963).

Вы пишете, что в то время как Добровольческая армия, почти не встречая сопротивления, беспрерывно увеличивается притоком добровольно становящихся в ряды ее опомнившихся русских людей, Кавказская армия, истекая кровью в неравной борьбе и умирая от истощения, посылает на Добровольческий фронт последние свои силы.

Согласуется ли это хоть в малейшей степени с действительностью. Ведь под этими последними силами надлежит разуметь 2-ю Терскую дивизию, едва насчитывающую 520 шашек, сведенную в бригаду и по Вашему отзыву и по отзыву Атамана совершенно небоеспособную, по крайней мере в семь раз меньшую в сравнении с теми силами, которые Вы рекомендовали взять из Кавказской армии. И Вы знаете, что в это же время к Вам идут шесть пластунских и стрелковых батальонов, четыре конных полка (не считая двух калмыцких полков).