Поход на Москву

К концу августа прорыв красных на Купянск и Волчанск был окончательно ликвидирован, и части Добровольческой армии получили возможность продолжать прерванное наступление. С другой стороны, неудача красных в широко задуманной ими операции, для которой ими были собраны значительные силы, больно отозвалась на моральном состоянии Красной армии, и без того сильно потрепанной нами на линии рек Сейм и Сеймица. Добровольческая армия не встретила поэтому того сопротивления, которое можно было ожидать при взятии укрепленного района города Курска. Оборудование позиций впереди Курска носило по масштабам Гражданской войны довольно серьезный характер: первая укрепленная полоса, сооруженная верстах в 10–15 от города, впереди его, состояла из непрерывного ряда стрелковых окопов полной профили, усиленных проволочными заграждениями в пять кольев. К окопам вели ходы сообщения, а позади окопов были оборудованы артиллерийские позиции с наблюдательными пунктами. Артиллерии было собрано значительное количество, до восьмидюймовых орудий включительно. Эти позиции несомненно представляли бы серьезную преграду для бедной техническими средствами Добровольческой армии, но все же укрепления должны были защищаться людьми, а людей, воодушевленных желанием победить или проникнутых истинной дисциплиной, у красных не было, и красная крепость Курск пала.

Здесь нормальным является вопрос: да, красные войска, несмотря на прибытие из Сибири их отличных дивизий, не смогли отбросить 1-й Добровольческий корпус и только сорвали на некоторое время наше наступление на Курск, естественно, за время всех этих боев и мы понесли большие потери, – так с какими же теперь силами командование бросило нас в решительное наступление на Курск?

Судя по журналам военных действий трех Корниловских Ударных полков и по личным воспоминаниям того времени, можно вывести заключение, что положительных данных для этого у командования было много:

1) Дух Добровольческой армии не был подорван контрударом красных.

2) Помимо этого, наш выход из Каменноугольного бассейна дал нам возможность усилиться за счет противника людским составом, частично добровольцами, а главным образом пленными. За это время «запасный полк» 1-го Корниловского Ударного полка выделил кадры для 2-го и 3-го Корниловских Ударных полков.

2-й полк за время контрудара красных блестяще вел бои на левом фланге своего старшего брата в центре с городом Обоянь, а 3-й полк выступил на фронт в конце его, но, к нашему глубокому сожалению, нашими усилиями командование подкрепило не нашу бригаду, а бросило его на левый фланг Дроздовской стрелковой дивизии⁹⁰, в отряд полковника Манштейна. Красную крепость Курск штурмовала Корниловская Ударная бригада. К моменту окончательного перехода в наступление корниловцы, помимо своих трех действующих полков, имели в тылу при 1-м полку свой запасный полк, а 2-й и 3-й полки имели свои запасные батальоны.

3) За время боев под городом Обоянь наши журналы боевых действий впервые отметили появление у нас своих, Корниловских батарей. До этого нас сопровождали батареи Марковской артиллерийской бригады. Были во 2-м Кубанском походе у корниловцев и свои батареи, но их тогда командование отобрало у нас, и я их видел на «грузинском» фронте, за городом Сочи, у Адлера. Впоследствии они попали в отряд генерала Бредова, отступивший в Польшу, где их разоружили. Соединились они с нами только в Крыму.

4) Особенно хорошо вооружили нас тогда красные полки пулеметами, винтовками и боеприпасами. Одним только противник не мог поделиться с нами – это обмундированием. Пленных его, исключая сибиряков, приходилось обмундировывать почти полностью.

При своем отступлении красные теряли веру в свои силы и все больше и больше стали сдаваться в плен, целыми группами. Это вливало в наши сердца дух бодрости, усиливало наши ряды и вооружало. Однако эти бои с нашей стороны носили на этом участке характер активной обороны, без использования наших успехов для скачка на следующий рубеж нашего общего наступления. А находившийся против нас укрепленный город Курск часто напоминал нам о себе переброской своих резервов. Тогда мы ждали наступления на него. Падение морали в Красной армии нас радовало, но сведения о сооружениях красной крепости Курск вызывали, по выражению ударников, неприятное чувство наподобие того, как будто бы по спине ползают мурашки. На все это наша ударная психология реагировала просто: жертвовать собой всюду одинаково необходимо: в походе, в дозоре или в атаке на крепость. Всюду в нашем сознании были слова нашего Вождя и Шефа полка генерала Лавра Георгиевича Корнилова: «Страшна не смерть, а позор и бесчестие». Готовились ударники к дальнейшему движению тщательно. Корниловские полки имели тысячи по две человек, большие офицерские роты, в каждом полку было не меньше 60 пулеметов, появились даже команды конных разведчиков и походные кухни. Не было только интендантства для регулярного снабжения нас продуктами, – все делалось нашими начхозами или артельщиками, что часто было не в нашу пользу.