Поход на Восток

Факелы коснулись зарядов катапульт, и сразу же огненный дождь обрушился на стены города. Сейчас сильный ветер сыграл злую шутку с печенежскими лучниками. Снаряды, предназначенные для поджогов домов за стенами, не выдерживая встречного ветра, падали на стены и сразу за ними, где скопилось большое количество воинов. Дерево до грозы – это не дерево после дождя. Стена вспыхнула моментально. Деревянные дома, примыкавшие к стене изнутри, усилили жар. Теперь уже воины Арагона с гневным удовлетворением смотрели, как пламя пожирает их врагов.

Но они рано расслабились. Справа раздалось гикание и свист. В воздухе появились первые стрелы, но, которые, из-за сильного бокового ветра, сбивались с курса, и бескрылыми стрижами падали вниз, не способные пробить даже лёгкое кожаное снаряжение гребцов, которые неимоверными усилиями удерживали ладьи на отмели, позволяя десантироваться остальной пехоте.

Половцы опоздали буквально на десять минут. Каре быстро перестроилось в линию, перекрывая собою расстояние от реки и до пышущей жаром крепости. Первая атака конницы захлебнулась кровью лошадей, налетевших на длинные копья Арагонцев. Проведя вторую тщетную атаку, половцы бросились вперёд пешими, срубая саблями наконечники копий.

Ладьи, рассчитанные на две тысячи семьсот человек, были заполнены не полностью, оставляя место запасам воинской сброи, оружию и щитам. Под стрелами печенегов погибло ещё более пятисот воинов. Обслуга катапульт и баллист была практически безоружна, поэтому чуть более тысячи воинов перегородили путь многотысячному половецкому войску. Какой-нибудь историк двадцать первого века сравнил бы это сражение с битвой при Фермопилах, где погиб мужественный воин и настоящий царь Леонид, вместе со своими тремя сотнями спартанцев. Но то сражение будет потом.

Два плота с героями пытались с реки забросать врага огненными шарами, но моментально были расстреляны сотнями стрел. Кряхтя и надрываясь, тащили волоком катапульты за спины воинов основоположники будущей российской артиллерии.

      Половецкие вожди своих воинов не жалели, посылая и посылая их на ариев. Арагонцы, не имея возможности держать строй на кучах врагов, постепенно, вынуждено отступали. Уже первые огненные шары улетели вглубь вражеского войска, но натиск половцев не ослабевал. Ни Арагон, стоявший в окружении десятка воинов, на палубе одной из ладей, и, тем более, никто из воинов не заметили, как на севере появились клубы пыли, которые стремительно приближались к горящему городу. Ещё час кровавой сечи, которая воинам казалась вечной, и на берегу оказались тяжеловооружённые всадники с длинными копьями.

– Поберегись! Расступись! – закричали сотники и, следом за ними, десятники.

Тренированные пехотинцы схлынули по сторонам, а в образовавшуюся брешь ворвалась конница, сметая половецкую пехоту подобно ледоколу, пронёсшемуся по морю, схваченному легким тоненьким льдом. Кавалерия проскочила вдоль стены и вырвалась на поле, где стояло основное половецкое войско. Завязалась сеча. В этой рубке никто не заметил, как с северо-востока подоспел, и сходу ударил, ещё один тумен, обтекая и окружая половцев. Прижатые к реке половцы пытались спастись вплавь через реку, но там их уже ждали ладьи с лучниками на борту. К вечеру от объединённого половецко – печенежского войска почти никого не осталось. Более двадцати лет на берегах Иртыша об этих кочевниках ничего не было слышно.

+ + +

Дорога на Балхаш была свободна. Небольшой пятитысячный отряд половцев, шедший с озера Алаколь в Актогай, не приняв боя, ушёл к Иртышу и поспешно через него переправился. Ариа-ан приказал дальше его не преследовать.

Конница, как ей и полагается, двигалась по берегам реки, зато уж пехота наслаждалась тем, что им не надо стаптывать свои мягкие, сделанные из кожи молодого ягнёнка, ячиги, или чуни, как их называли русины.

Балхаш удивил всех огромным водным простором и чистотой воды. Местное население – пёстрая смесь неугомонных кочевников – пастухов и осёдлых рыбаков, встретило их радостно.

Хан Жаркент был наполовину половцем, но, в отличии от них, имел чёрные смоляные волосы и сильно раскосые глаза, свойственные жёлтой расе. Возможно, из-за наличия половецкой крови он был иногда подвержен необузданной агрессии, что сказывалось на простых людях. Войско хана контролировало и собирало дань с земель Балхаша, Алаколя и до городища Карагол, что стоял в предгорье горного хребта, который ещё предстояло преодолеть Великой орде.

На месте впадения реки в озеро, Ари-ан заложил крепосцу в тысячу воинов, дабы оброк собирали в казну орды, а не какого-то полукровки, нещадно обиравшего бедняков. Да и озеро Алаколь под боком. Неуёмные аппетиты хана нужно было умерять. Достаточно ему своего озера да городища своего сводного брата хана Карагола.

Примерно через три недели вся орда вновь объединилась. К этому времени лагерь Джак-ши уже стоял на берегу реки Иле, но с которого чудесно было видно серебро Балхаша и огромное количество лодок, с которых ловили рыбу его люди.