Поход Проклятых Королей (СИ)

Карга вышла за пределы лагеря. Во тьме края чащи стояла Олетта со спутниками и рядом с ними уселся тот самый большущий кот.

— Сейчас вы уйдёте обратно восвояси, — объявила Карга.

— По чаще, ночью? — возразила Олетта.

— Я думаю дракону бояться некого, — ответила Карга. — Вас проведут. Скорее, чтоб вы никого не поранили, чем наоборот.

Карга подозвала к себе кота и наклонилась над его ухом. Она что-то шептала ему, и с каждым мгновением его зеленые глаза становились всё мудрее и мудрее. Когда кот отошёл от неё, Карга пошатнулась. Силы стали покидать старуху. И она жестом поманила Олетту.

Когда та подошла к ней, старуха взяла её за запястье и подвела руку к камню у себя на груди.

— Возьми камень и отнеси его Августу, — произнесла Карга. — Пока камень здесь, этим людям угрожает неимоверная опасность рядом со мной. А камень понадобится, чтобы не позволить немертвым королям снова править в мире живых.

Олетта сжала камень, но не потянула руку вниз.

— А как же деревня?

— У них есть кому вести их, — с этими словами, Карга надавила на запястье Олетты вниз, и сама, её рукой, сорвала камень с шеи.

Мгновение ничего не происходило. Но вот Олетта моргнула и в этот момент Карга превратилась в прах.

Кот поманил в чащу Олетту и остальных и те пошли за ним.

На этот раз их вели не по тропе, кот шел через кустарник и бурелом, то скрываясь под корнями, то взбираясь на нижние ветки деревьев. Его пушистый хвост мелькал в тусклом свете горящего синим пламенем проклятого меча Барона.

Тот шёл впереди, подняв меч над головой и размышлял о том, как изменилась Олетта после битвы. Внешне ничего не было видно, но внутри… эта сила… её осознание… Заставит ли она Олетту возгордиться?

В этом путешествии через чащу было что-то нереальное. Как будто все одновременно видят сон, когда ты идёшь через тьму.

Тем не менее, кот вывел их на прежнее место жизни Карги ещё до рассвета. Там, рядом с её избушкой, были привязаны их скакуны.

***

Проснувшиеся утром крестьяне не понимали, куда делась ведунья. Над лагерем поднялся гомон. Все спрашивали друг друга, не видели ли они Карги. Но никто её с вечера не видел.

В центре поднявшегося гвалта на камень, лежавший посреди лагеря, взобралась Анна.

— Земляки! — крикнула она, чем привлекла общее внимание. — Карга ушла! И более не вернётся!

Люди загомонили ещё громче.

— Как мы теперь выйдем из леса? Что нам делать? Зачем она нас сюда привела? — спрашивали люди. Где-то далеко заголосила женщина.

— Я теперь за неё! Я помогу Вам выжить и выведу вас из леса! — крикнула Анна и люди на мгновение замолкли.

— И каким образом? — крикнул один.

— Карга даже не учила тебя! — поддержал другой.

Толпа снова загомонила, только уже раздражённо, угрожающе.

— Уберите Анну, — крикнул кто-то.

На это Анна вынула из-под подмышки фолиант и тот завис над землёй, страницы его стали быстро-быстро перелистываться, а затем остановились. Анна увидела, как на его жёлтой бумаге проступают знаки, которые она когда-то видела в избушке Карги. Странно, но теперь она знала значения и названия этих символов. Каким-то образом, книга общалась с ней. В её голове звучал голос Карги.

— Именно, нобилус, таксикус, — проговорила Анна низким голосом и щёлкнула пальцами. — Над её ладонью зажегся огонёк, как будто она держала в руке невидимый сосуд с маслом.

Толпа затихла. Никто не смел ни шевельнуться, ни произнести слово. В довершении всего огромный, вернувшийся с ночной прогулки, кот тоже запрыгнул на камень и сел рядом с Анной.

— Сегодня через чащу проявится дорога, которая поведёт нас на север и выведет к землям, где много дичи и ягод. Вы пойдёте за мной, — властно повелела Анна.

И на этот раз никто не усомнился в её праве вести их за собой.

ГЛАВА 50. Перед осадой

Великий город по приказу Хана готовился к осаде. Снова доказав свою мудрость, Великий Хан предрёк, что необходимо ждать битвы, ещё до того, как первые гонцы сообщили во дворец о поражении Улюкая.

Но сегодня, с первым появлением израненных воинов, ханы дворца узнали то, что Великий Хан от них скрыл. К крепости двигались не северные племена, а неживой легион.

Семейство Салмана въехало в город с рассветом. Салман не ворочался и не бредил. За время пути его рана слегка затянулась, и из неё перестала течь кровь. Видимо, ранение всё же не было настолько страшно, как вначале испугались его жёны. Он мирно спал, бледный, измождённый, но теперь спокойный.

Из главных ворот повозка направилась прямо в небольшой дом, принадлежавший клану Салмана. В доме стоял гомон. Многие люди, которых ни дед, ни отец Салмана не видели порой никогда в жизни, представлялись их дальними родственниками и занимали место под крышей. Хозяин дома догадывался, что как минимум половина попросивших приют весьма отдалённо относятся к его родственникам, если относятся вообще. Но доброта и врожденное гостеприимство не позволяла ему выгнать людей, которые так отчаянно нуждались в убежище.