Поход самоубийц (СИ)

С тех самых пор Рихтер более не услышал ни единой жалобы, ни одного горестного вздоха. Инквизиторы молча шагали вперед, падали, спотыкались, но поднимались и продолжали идти, беззвучно шевеля губами. Пускай лица их иссохли, а кожа, покрытая черными гноящимися струпьями, обтянула скулы, пускай они отплевывались выпавшими зубами и с них клочками слезали волосы, пускай мочились они кровью, а круги под глазами, казалось, были нарисованы углем — но каждый из них упрямо шел в сторону Исслейма. И вот, наконец, впереди замаячили высокие тени стен.

Поначалу Рихтер было подумал, что то очередной морок. Но поняв, что лежавший пред их глазами город более чем реален и они-таки достигли цели, он не сдержал слез радости. Некоторые инквизиторы испустили счастливые вопли, другие начали хохотать, да столь сильно, что уперлись руками в колени, дабы не упасть, кто-то даже попытался завести хвалебную песнь, воздавая богам за их благость, но Рихтер взмахом руки заставил всех их умолкнуть. Где-то там внутри таится враг — Рихтер чувствовал это нутром — и он не собирался давать негодяем еще один шанс уйти у него прямо из-под носа.

В какой-то момент один из инквизиторов отстал, чтобы вытряхнуть из сапога камешек. Услышав позади себя пронзительный вопль, Рихтер резко развернулся — и под ноги ему из тумана выкатилась оторванная голова с выпученными глазами и разинутым ртом.

— Проклятье, — прорычал Рихтер, выхватывая шпагу. — Смотреть в оба!

Инквизиторы застыли на месте, испуганно озираясь по сторонам. Рихтер же напряженно вглядывался в туман и вслушивался в звенящую тишину. Сердце билось так отчаянно, что, казалось, вот-вот пробьет грудь. Язык высох и прилип к небу. В желудке растеклось что-то холодное, мерзкое, похожее на раздавленного подошвой слизняка. Рихтер презирал любителей приложиться к бутылке — нелюбовь к пьяницам кулаками вколотил в него родной отец, любивший после кабака учить сына уму-разуму — но сейчас он вдруг понял, что совсем не прочь напиться в хлам.

Из морока выпрыгнула огромная тень, что влетела в толпу инквизиторов и расшвыряла их в стороны подобно тряпичным куклам. Грохнул выстрел, завоняло дымом — но стрелок, увы, промахнулся и неизвестное чудовище вместе с одним из воинов скрылось в тумане. Через несколько мгновений крики его стихли.

Рихтер огляделся. Тварь убила троих и покалечила еще пару — один из них валялся в ближайшей луже, причитаю и держа в руках выпавшие из разорванного живота кишки, второй, лежа на спине с вмятым панцирем, хрипло дышал, пока на губах его лопались кровавые пузыри. Похоже, кость проткнула легкое. Жить обоим оставалось недолго.

Позади Рихтера раздался топот и утробный рев. Если бы не ближайший Каратель, оттолкнувший великого магистра в сторону и прикрывший его своим телом, тому бы не поздоровилась. Промахнувшаяся тварь злобно зарычала и обхватила когтистыми лапами квадратный шлем Карателя — через несколько мгновений сульфитовая сталь смялась, инквизитор забился в последней агонии, Рихтер же получил возможность разглядеть чудище.

То была тварь, что путешествовала вместе с проклятым шрау и которую Рихтер умудрился подстрелить. Еще в Итесе Рихтеру почудилось, что он уже где-то сталкивался с подобным созданием — и сейчас, глядя в горящие ненавистью желтые глаза, он укоренился в этом чувстве. Но размышлять об этом было некогда, так как чудище откинуло в сторону бездыханное тело и ринулось в атаку.

Один из инквизиторов пальнул твари в спину. Взревев от боли, она вмиг развернулась и вырвала ему глотку. Два других святых воинов вонзили ей в бок копья. Одним ударом переломав древки, чудовище отмахнулось от инквизиторов, точно от мух, а после прыгнуло прямо на Рихтера и прижало его к земле.

— Ты помнишь меня? Помнишь?! — зарычала тварь, оскалив полнящуюся кривыми клыками пасть.

— Я не собираюсь разговаривать с тобой, отродье! — выплюнул Рихтер, тщетно пытаясь дотянуться до пистолета. — Сегодня ты сдохнешь, как и все твои дружки!

— Митель! — продолжило чудовище. — Ты и твои люди убили всех его жителей и предали город огню. Всех, кроме одного. Вспоминай! Я хочу, чтобы ты знал, за какие именно злодеяния я разорву тебя на части и сожру твое черное сердце.

В памяти Рихтера что-то колыхнулось. Митель?.. Кажется, то было несколько лет назад — до Рихтера дошло донесение, что в одном захудалом провинциальном городке продолжают поклоняться лже-богу. И не тайком за закрытыми дверьми — вероотступники продолжают вести службы и даже вслух хулят имена Троицы, спасителей всего рода людского. Рихтер уже давным-давно не занимался подобной работой лично, но в тот раз решил сделать исключение, уж больно наглы были святотатцы, поэтому, собрав отряд, Рихтер двинулся в Митель и на деле показал, что бывает с теми, кто смеет сомневаться в Троице. Но он не помнил, чтобы там он видел подобную сию образину…

Однако Рихтер быстро отбросил все лишние мысли, почувствовав ладонью спасительную деревянную рукоять.

— Передавай привет своему любимому Всеотцу, мразь, — прошипел Рихтер, вскинул руку и приставил пистолет к морде чудища.