Поход семерых

Утром пришлось встать довольно рано — время, как говорится, припекало пятки. Несмотря на вчерашний боевой настрой, сегодня лезть под землю Аллену что-то совсем не хотелось. День выдался пасмурный, хотя и без дождя, и Аллен мрачно выдирал из земли палаточные колышки, полностью уверенный, что жизнь вовсе не так хороша, как это иногда кажется. К тому же Мария непрестанно ныла, оглашая окрестности мрачными пророчествами — о том, что они спохватятся, да поздно будет, что пещера их очень радостно проглотит и не поморщится, и все в том же духе. Хорошо хоть Роберт хранил верность своему принципу никогда не спорить о том, чего не изменишь. Он молча или тихонько напевая распределял вещи, заливал костер, и Аллена в кои-то веки не раздражало его пение.

Вход в канализационные «катакомбы» находился в маленьком кирпичном здании, плотно прижавшемся к крутому склону горы. Деревянная крепкая дверь была наглухо забита досками крест-накрест. Ржавая от дождей табличка оповещала, что вследствие участившихся обвалов ремонтные работы вести запрещается.

— А мы ремонтировать ничего и не собираемся, — успокоил общество Марк, поддевая толстый гвоздь лезвием своего топора. — Так что нарушители из нас никакие, здесь же не запрещено просто так прогуливаться…

Мария вяло улыбнулась. В левой руке она уже мертвой хваткой держала фонарик.

— Да не волнуйся ты, — сбивая последнюю доску и берясь за ручку двери, подбодрил ее Роберт. — Мы парами пойдем, вы с Марком — в серединке, ты и не заметишь, как проскочим эти горы насквозь!

Мария только зябко передернула плечами.

Всего друзей было семеро; это означало, что кому-то из них придется идти в одиночку. Таковым вызвался быть не верящий в призраков Роберт; более того, он предложил пойти последним и без фонаря, которых на отряд оказалось как раз три штуки. К стыду своему, остальные приняли его предложение с восторгом; равнодушно согласился один Йосеф, не преминув-таки вставить: «А может, лучше мне?..» Аллен, которому предстояло вместе с Йосефом составлять последнюю пару, и вовсе возликовал — такое сильное ощущение надежности и защиты исходило от его старшего брата. В маленьком полутемном помещении без окон граалеискатели зажгли фонари и, шаря под ногами их световыми полосками, принялись вслед за Гаем спускаться в подвал.

Подвал являл собой большую дыру в камне, почти сразу переходящем в естественную породу; вела в него сваренная из железных прутьев ржавая лесенка. Темнота внутри была совершенная — ощутимая чуть ли не физически, плотная, как одеяло. Как только Аллен схватился за шершавые перила, изо всех сил вглядываясь во мрак, на него пахнуло глиняной сыростью и неподвижным каменным духом. Наверное, так пахнет в доме, где живут одни крысы и привидения, подумал он, но промолчал и только покрепче ухватился за руку Йосефа, едва тот спустился вслед за ним. Рука была худая и горячая, с длинными костлявыми пальцами, с жестким колечком-четками «розарий» на указательном; но через нее к Аллену переходило некое тихое и сильное спокойствие.

— Отлично, — бодро сказал Гай, быстрыми шагами устремляясь в самую глубь темноты. Узенький луч его фонаря жадно ползал по каменным стенам, высвечивая серую плоть старинных каменоломен. — Здесь даже красиво, правда ведь?

— Да, прямо как крепостной подземный ход, — преданно согласилась Клара, которая едва поспевала за ним, и тут же охнула, ударившись головой о выступ потолка.

— Извините, — смутился Гай, видя, что его оптимизм разделяют немногие. — Здесь сначала лучше пригнуться, а потом станет повыше… Я так думаю…

Мария истерично цеплялась за руку Марка, как утопающий за спасательный круг. Пятно света, исходящее от ее фонаря, ощутимо дрожало. А вот Кларе подземелье скорее нравилось; лишенная своего фонарика, она с любопытством следила за лучами чужих, пытаясь представить себе бедняг-заключенных, год за годом выдалбливавших кирками эти широкие проходы. Аллену же в голову взамен заключенных лезли исключительно покойные ассенизаторы в оранжевых комбинезонах, и он помотал головой, чтобы от них избавиться.

Гай оказался прав — вскоре потолок действительно стал выше, хотя иногда и приходилось нагибаться. Толстые серые трубы прокладывали свой ломаный путь под горами, кое-где выпуская из себя более мелкие веточки в стороны. Трубы молчали, утробно журчала из них только одна.

— Как у Искомой Звери в животе, — попробовал пошутить Аллен, но ему это явно не удалось. Перед ним прерывисто вздохнула Мария — видно, сравнение пещер с чьим бы то ни было животом не внушало ей добавочной отваги.

— Песню бы спеть, — высказался одолеваемый теми же мыслями Марк. Страх державшейся за него Марии, видно, начал передаваться и ему. — Жалко, гитары нет, а то я спел бы…

— Я могу и без гитары, — подал голос замыкающий процессию Роберт. — Ты «Спускаются с гор» знаешь?

— Немного. — Голос Марка чуть повеселел. — Подпою, где вспомню слова.

— Роберт! Она хоть хорошая, песня-то? — жалобно воззвал Аллен. Ничего насчет «заниматься жизнью» он просто не выдержал бы.

— Конечно, хорошая. У «Паранойи» плохих песен нет.