Поход (СИ)

Попыток переправиться в эти два дня китайцы не предпринимали. И хотя вероятность десанта через устье Зеи была минимальной, оборону вдоль Зеи начали строить, тем более в ополченцы записалось ещё около тысячи человек, да и пленных китайцев привлекли к земляным работам, благо лесопилка располагалась здесь же на берегу.

Обойдя позиции, отправился в больницу. После моего в храме, под обстрелом признания Машеньке в любви и её ответа поговорить наедине у нас как-то не получалось, а хотелось бы. То «поцелуйте меня», то «не могу ответить вам тем же». Ладно, хоть не произнесла, «давайте останемся друзьями». Такие мысли часто мелькали в моей голове, и хотелось какой-то определённости.

В больнице Бенвской и Бутягиных не оказалось. Как пояснила медсестра, они сегодня впервые за три дня решили переночевать дома. Вчера и позавчера Павел Васильевич с супругой спасали от того света поручика Басова, раненого в ногу на первом посту. Его доставили в город пятого числа и оставили на перевязочном пункте, организованном в магазине торгового дома «Кунст и Альберс». До конца не известно, какую медпомощь ему оказали, но около трех часов пополудни шестого его без сознания принесли в больницу к Бутягиным. Как выяснилось, пулю из ноги Василия Константиновича никто не удосужился достать, и за полтора дня у него произошло сильнейшее нагноение раны.

Вчера вечером, когда приходил в больницу, состояние поручика уже было стабильным. По словам Бутягина, это уже третий пациент, на ком был применён для лечения пенициллин. Из-за того, что доставку большой партии этого лекарства было неизвестно когда ждать, Павел Васильевич вместе с женой имеющийся запас пенициллина расходовали очень выборочно. Только для тяжёлых случаев.

«Что же, не повезло, или, наоборот, повезло, что не встретился с Машенькой. Это же диалектика, — усмехнулся я про себя стоя на крыльце больницы. — Мешать отдыхать им не буду, а пойду-ка лучше высплюсь в нормальных условиях. Пять дней уже ночую в окопах. Надо в цивилизацию окунуться».

Утром восьмого числа на утреннем совещании военный губернатор довел до офицерского состава приказ по Амурскому казачьему войску номер сто девятнадцать, в котором Грибский констатировал наличие военной угрозы для области и призвал казаков к действиям по разгрому китайских караулов на правобережье. Как пограничному комиссару на меня была возложена координация действий казаков запасного разряда от Албазина до Пашкова, которые и должны были в основном осуществить разгром китайских пикетов. Для меня настали весёлые денёчки. Я буквально поселился у телеграфистов, покидая их только на совещания в резиденции губернатора, где и узнавал последние городские новости.

Восьмого и девятого числа китайцы предприняли несколько попыток переправиться на наш берег в районе устья Зеи, но были отбиты. Эти два дня стали самыми напряженными в обороне. Китайцы неоднократно пытались переправиться на нашу сторону по всей территории Амурской области. Атаки отражали в основном жители станиц и поселков, что привело к полному очищению маньчжурского клина на нашем берегу. Обозлённые казаки, переселенцы, как каток прошлись по этой территории, уничтожая все китайские фанзы, забирая скот, который можно было выловить, инвентарь, имущество. Получилась политика выжженной земли.

Восьмого числа у нас закончились боеприпасы к орудиям, и данное событие вновь понизило планку настроения горожан. Но рано утром девятого июля в Благовещенск прорвался пароход «Сунгари». Пройдя незаметно вдоль китайских батарей и ложементов у Айгуна, он привёз тысячу двести пудов артиллерийских снарядов и патронов. В этот же день в город прибыли шестьсот семьдесят новобранцев. Как говорится, «жизнь начала потихоньку налаживаться».

Десятого июля до города добрались переселенцы, плывшие на плотах и застрявшие из-за обмеления Амура. Они стали первыми вестниками освобождения, сообщив, что сверху к Благовещенску идут ускоренным маршем русские войска, задержанные мелководьем рек Шилки и Амура. По всему городу буквально через час после прибытия поселенцев передавали из уст в уста слова простого русского солдата из авангарда, сообщенные переселенцами. Всего четыре слова: «Держитесь, братцы! Мы — идем».

После очищения зазейской территории Благовещенский отряд не предпринимал наступательных действий, ограничиваясь высылкой разъездов. Основные силы продолжали укреплять оборону города. Я же руководил, можно сказать, диверсионно-разведывательными группами казаков, добровольцев, уходящих каждый день на китайский берег.

На войсковых землях отношение казаков к маньчжуро-китайскому населению было двояким: соседей предупреждали об опасности, и безжалостно уничтожали вооруженные или просто бродячие группы и одиночек. Теперь уничтожению подлежали и китайские пикеты. Я как дирижёр через телеграммы руководил этим процессом, но часто моих полномочий не хватало. Не смотря на это, казаки действовали.