Поход скорпионов

И Гиеагр рванулся туда, где ему виделась Фаэнира, я последовал за ним, Лаита – следом, не сопротивляясь.

– Безумцы! – ударил в спины крик Бурдюка, но, оглянувшись мгновение спустя, я увидел, что к нам присоединились Эписанф и Глаз, и Бурдюку ничего не осталось, кроме как последовать за остальными.

О, это был бег в безнадежность! Пусть растения проклятого леса еще не очнулись здесь от того странного заклятия, спасшего наши жизни во второй раз, однако росли они столь густо, что каждый шаг давался с неимоверным трудом, и только ужас гнал нас вперед, дальше и дальше в эти дикие заросли. Погоня приближалась, чудовища настигали нас, их мерзкие вопли звучали все отчетливей и громче. Оглянувшись раз или два, я видел, как Бурдюк и Глаз отбивались от какой-то прыткой твари, оказавшейся впереди всех. Слева и справа все ближе мелькали уродливые тени – нас окружали. Нет! Вырваться, вырваться любой ценой! Бежать – быстрей, быстрей, быст…

Внезапно земля ушла из-под ног, и я почувствовал, что лечу. Удар, ледяной холод. Вода захлестнула лицо, меня засасывает, крутит, затягивает все глубже, глубже… Ну нет! Тонуть я не собирался. Я отчаянно замолотил руками и ногами – и вдруг почувствовал, что тело мое устремилось вверх!

Через несколько секунд благословенный воздух наполнил мои легкие, и я поспешно провел ладонью по глазам, стряхивая воду. Мне открылась величественная картина: широкая река, несущая свои воды меж двух лесистых берегов; надо мной нависает отвесный обрыв, отороченный сверху темными, почти черными на фоне неба кронами деревьев; и огромная, гораздо выше деревьев, туша монстра, увенчанная уродливой головой. Чудовище вновь потеряло из виду свою добычу, на этот раз – навсегда.

– Эй, Мильк! – разнесся над рекой голос Гиеагра. – Можешь подняться на борт нашей галеры.

Повернув голову, я увидел плывущий по реке ствол огромного дерева. Гиеагр лежал на нем как на скамье и, опустив руку, пытался выхватить из волн Лаиту. А потом я увидел Эписанфа, Бурдюка и Глаза – все они держали курс к тому же дереву.

Сделав широкий взмах, я последовал их примеру.

Глава 5

Мой учитель Мирдгран Хромой любил пофилософствовать. Водился за ним такой грешок. Глубокий скрытый смысл он был способен увидеть буквально во всем, а уж про такие вещи, как река, мог придумать сразу ворох разнообразных сравнений. Например, что жизнь человека подобна плывущей по реке щепке. Прошлое рядом – но в него не вернешься, не может щепка поплыть против течения. И будущее вот оно – но оно неотвратимо.

Нам боги послали не щепку, целое бревно. Да разве в размере дело… Мы были рады оставить кошмарный лес в прошлом и не ведали, что нас ждет в будущем.

Что происходит, а? Честно говоря, последние события все больше и больше напоминают мне бредовый сон, вызванный чрезмерным количеством самого дрянного вина. Сначала деревья, возомнившие себя хищными животными, и демоны из моих детских страхов. Я бы счел это еще одним хитрым мороком, только раны на наших телах очень даже реальны. И я могу поспорить на свой последний дзанг, мы никак не могли бы нанести их себе сами. Взять хотя бы эти кровоточащие язвы, покрывающие Глаза с головы до ног…

Эписанф вдруг преуспевает в искусстве колдовства, но этот факт донельзя удивляет в первую очередь его самого. Надо было видеть, какими глазами он смотрел на флягу с тем волшебным вином, которую старик достал, между прочим, из собственной котомки… При воспоминании о вкусе вина меня ощутимо передернуло. Не уверен, что рискну когда-либо сделать еще глоток, пусть бы от этого зависела моя жизнь. Хотя…

Ладно. Эписанф смотрел на флягу странно, словно бы и узнавал и не узнавал одновременно. Потом колдовство продолжается, но Эписанф божится, что он тут ни при чем. Если он врет – то зачем это ему нужно, если говорит правду – а похоже, так и есть, – то что происходит?

Вот… замкнулся круг. «Что происходит?» – это вообще тот вопрос, который я задаю себе под разными соусами все чаще и чаще. И если так пойдет дальше, ответ на него будет значить для меня не меньше, чем возможность посмотреть в Зеркало богов. Дело в том, что я любопытен от природы. И смертельно не люблю, когда со мной играют втемную – а сейчас кто-то или что-то явно этим занимается.

Я вообще-то могу считать себя человеком действия, но иногда бывает очень даже полезно остановиться и крепко подумать. Беда в том, что остановиться все никак не получается. Мы вынуждены все время действовать, на подумать времени не остается. И прем мы напролом, прем, удивляемся, качаем головами – и снова прем. Снова удивляемся – тому, что до сих пор живы, – и по новой…

Вот сейчас мы никакими особыми действиями не заняты – дрейфуем себе вниз по реке, уцепившись за бревно, столь любезно предоставившее нам свои услуги. Очень кстати, что ему оказалось с нами по пути. Хотя я еще не видел бревен, без посторонней помощи плывущих против течения.