Поход в Россию. Записки адъютанта императора Наполеона I

Прежде всего они искусно воспользовались условиями местности. Русские уланы, запутавшиеся в кустарниках и задержанные на своем пути рытвинами, тщетно ударяли своими длинными пиками в чащу и старались пробиться через нее. Пули настигали их, и они падали, раненые или убитые, а их тела, вместе с телами лошадей, увеличивали препятствия, которые представляла эта местность. Наконец они отступили[57]. Их бегство, крики радости нашей армии, почетный приказ, немедленно посланный императором и награждавший самых храбрых, его слова, прочитанные всей Европой, — все это уяснило храбрецам, какой Славой они себя покрыли. Они сами еще не понимали этого, так как достославные поступки всегда кажутся самыми обыкновенными тем, кто совершает их. Они уже приготовились к тому, чтобы быть убитыми или взятыми в плен, и вдруг увидели, почти в тот же момент, что они оказались победителями и были награждены[58]!

Между тем итальянская армия и конница Мюрата, за которыми следовали три дивизии первого корпуса, порученные, со времени Вильно, графу Лабо, произвели атаку на большую дорогу и леса, служившие точкой опоры левого неприятельского фланга. Схватка была горячая, но кончилась быстро. Русский авангард поспешно отступил за овраг Лучесы, чтобы не быть сброшенным туда[59]. Неприятельская армия соединилась вся на другом берегу. Она насчитывала 80 тысяч человек.

Дерзкое поведение русских, занимавших сильную позицию, притом у одной из столиц ввело в заблуждение Наполеона. Он полагал, что честь потребует от них, чтобы они удержали за собой положение. Было только одиннадцать часов. Наполеон приказал прекратить атаку, чтобы спокойно осмотреть линию фронта и подготовиться к решительной битве на следующий день. Он отправился на холм, где были стрелки, и позавтракал среди них. Оттуда он мог наблюдать за неприятелем, причем один из стоявших близко к нему стрелков был ранен неприятельской пулей. Последующие часы были употреблены на рекогносцировку местности и ожидание других армейских корпусов.

Наполеон назначил битву на следующий день[60]. Прощаясь с Мюратом, он сказал: «Завтра, в пять часов, взойдет солнце Аустерлица!» Эти слова объясняют, почему военные действия были приостановлены в момент успеха, воодушевившего солдат. Эти последние были удивлены, что их заставляют бездействовать, когда они, наконец, настигли армию, бегство которой истощило их силы. Мюрат, ежедневно обманывавшийся в своих ожиданиях, заметил императору, что Барклай, может быть, потому только выказывает такую отвагу в этот час, чтобы иметь возможность более спокойно удалиться ночью! Но так как ему не удалось убедить в этом Наполеона, то Мюрат смело расположился лагерем на берегу Лучесы, почти среди врагов. Такая позиция вполне отвечала его предприимчивому характеру и желанию услышать первые звуки отступления врага, в надежде помешать ему.

Мюрат ошибался, а все же оказалось, что он бил прав. Наполеон же был прав на самом деле, но события обманули его. Такова игра судьбы. Французский император правильно понял намерения Барклая. Русский генерал, полагая, что Багратион направляется к Орше, решил драться, чтобы дать ему время подойти к нему. Но известие, которое он получил вечерам, об отступлении Багратиона через Новый Быков к Смоленску, заставил его внезапно изменить свое решение[61].

В самом деле, 28 июля на рассвете, Мюрат послал сказать Наполеону, что он отправится преследовать русских, которых уже не было видно. Наполеон настаивал на своем мнении, продолжая утверждать, что вся неприятельская армия находится там и что необходимо продвигаться осторожно. Это вызвало потерю времени. Наконец он сел на лошадь, С каждым шагом его иллюзия исчезала и вскоре он очутился посреди лагеря, покинутого Барклаем.

Все в этом лагере указывало на знание военного искусства: удачный выбор места, симметрия всех его частей и точное и исключительное понимание назначения каждой части, порядок и чистота, являвшиеся результатом этого. Притом ничто не было забыто. Ни одно оружие, ни один предмет и вообще никакие следы не указывали, вне этого лагеря, какой путь избрали русские во время своего внезапного ночного выступления. В их поражении было как будто больше порядка, чем в нашей победе! Побежденные, убегая от нас, они давали нам урок! Но победители никогда не извлекают пользу из таких уроков — может быть, потому, что в счастье они относятся к ним с пренебрежением и ждут несчастья, чтобы исправиться.

Русский солдат, найденный спящим под кустом, — вот единственный результат этого дня, который должен был решить все! Мы вступили в Витебск, оказавшийся таким же покинутым, как и русский лагерь.

Напрасно обыскали мы все дороги. Направились ли русские к Смоленску? Или же они пошли вверх по Двине? Отряд иррегулярных казаков увлек нас за собой в этом последнем направлении, между тем как Ней отправился по первому направлению. Мы прошли шесть миль по глубоким пескам, среди густых облаков пыли и удушливого зноя. Ночь застала нас около Агапонова.