Поход викингов

Скоро Торстейн и Эйрик должны будут скрестить оружие. Рассекая воду веслом, Лейф не мог оторвать взгляда от лежащего рядом на скамье обоюдоострого меча викинга. Длиною он был более трех футов от острия до рукоятки и блестел на солнце, как золотой луч. Средняя часть меча была шириной с ладонь, в обе стороны он равномерно сужался, отливая голубым блеском. На рукояти из полированного дерева, инкрустированного костью, были изображены охотничий рог и голова орла. Сейчас этот большой меч, который нужно держать обеими руками, встретится с мечом Торстейна, высекая снопы искр. Любой удар мог оказаться смертельным, а кожаный нагрудник с железными полосками и шлем из тюленьей шкуры, подбитый роговыми пластинками, не давали надежной защиты. Способность щитоносца предусмотреть вражеский выпад, его умение отразить неожиданные удары, быстрота, с какой он мог подставить щит, - все это более обеспечивало безопасность, чем плохо сшитая и не всегда хорошо пригнанная броня. Вот почему эта роль предоставлялась юношам, более гибким и ловким, чем зрелые мужи.

Торстейн взял себе в помощники Скаллагрима, старшего сына Глума. Лейф хорошо знал этого невзрачного парня, двумя годами старше его, с длинными, как паучьи лапы, руками и тонкими ногами. Скаллагрим обладал юркостью угря. Сонный с виду, он вдруг оживал, чем и заслужил прозвище "Скаллагрим" "Рыболовный Крючок". Лейф был уверен, что Скаллагрим будет защищать Торстейна с храбростью и коварством, но не питал к нему никакой злобы, хотя тот и был сыном негодяя Глума.

Весла внезапно заскребли по песку... Эйрик еще раз рванул лодку вперед, и она остановилась.

- Готов ли ты, викинг? Не дадим Торстейну первым явиться на поле боя, - сказал Эйрик.

Он взял свой меч и один из щитов. Лейф захватил два остальных.

Прибрежные камни были окаймлены бахромой из рыжих морских водорослей. Эйрик второпях поскользнулся и чуть не упал.

- Это боги призывают меня к осторожности! - засмеялся он.

Лейф бежал следом за викингом. Поспеть за ним было нелегко. Мальчик и не предполагал, что мощное тело гиганта может быть таким подвижным.

В десяти футах от вершины холма им послышался глухой топот. Это бегом поспешали Торстейн и Скаллагрим. Встреча должна была состояться на бугре, в самой середине острова. Это было справедливо. Каждый из противников имел в своем распоряжении равное пространство, на котором он должен был либо победить, либо погибнуть.

Эйрик Рыжий, еще не добежав, бросил щит на двадцать шагов вперед, как бы обозначив этим для себя границу поля битвы. Отступать от нее нельзя было ни на шаг.

То же самое сделал и Торстейн. Оба щита столкнулись на лету.

Судьи альтинга, собравшиеся на берегу фьорда, и другие жители Эйрарбакки, столпившиеся на береговых утесах, узрели в этом случайном происшествии знамение судьбы: накипевшая ненависть предвещала поединок не на жизнь, а на смерть. А может быть, сами боги, столкнув вместе оба щита, хотели этим показать, что они тоже могут принять участие в хольмганге со всем своим грозным могуществом?

Согласно обычаю, Эйрик, получивший вызов, должен был нанести первый удар. Это был совсем не опасный, скорее, почетный удар, возвещавший о начале единоборства. Скаллагрим Рыболовный Крючок легко отразил удар острой кромкой щита. Церемония была соблюдена. Эйрик Рыжий и Торстейн отступили каждый на три шага, а их помощники с высокоподнятыми щитами стали по правую руку, в двух шагах от того и другого викинга, подавшись чуть назад.

В эту минуту с мола донесся протяжный рев. Это напоминал о себе большой старый бык, приведенный с горной долины для жертвоприношения, рыжее чудовище с низко опущенной мордой и налитыми кровью глазами, разъяренное тем, что его привязали за ноздри к столбу. Победитель хольмганга должен будет зарезать этого быка в знак благодарности Тору, древнему богу. Кровь жертвы потечет в холодное море, а судьи альтинга будут следить за справедливым дележом священного мяса.

- Да постой ты спокойно, - ворчал погонщик, - тебя ведь еще не режут! Поединок может продлиться до ночи.

Впрочем, бык сейчас никого не интересовал. Все глаза были устремлены на островок.

Эйрик Рыжий и Торстейн вертелись, как танцоры, близ того места, куда они запустили свои щиты. Не раз уже скрещивались их тяжелые мечи, и каждый раз юные помощники, искусно действуя кожаными щитами, отводили в сторону опасные удары. Торстейн, как баран, кинулся в атаку, надеясь захватить противника врасплох и неожиданно обойти его. Но Эйрик Рыжий встретил его атаку и последующие выпады со спокойствием каменной скалы. Казалось, гнев Торстейна должен был исчерпать себя, настолько слабым было противодействие мореплавателя. А на утесах даже самые ярые приверженцы Эйрика стали понемногу охладевать. Они надеялись на молниеносную победу смельчака, вернувшегося в Исландию с ореолом первооткрывателя новой земли.

И что же оказалось? Он нисколько не отличался от других викингов, тоже не решавшихся идти на разъяренного Торстейна.