Поход

С боковых троп начали регулярно катить всё новые подожжённые повозки, что правда особо не причиняли урона имперским бойцам, из за неточности при запуске и того, что зачастую переворачивались ещё до того как добирались до цели. Однако штурмовики, из главной группы наступления, отправили срочного гонца к стрелкам и пикинёрам внизу, что они отступают и что бы те их прикрыли, и спрятавшись за огромные ростовые и осадные щиты императорской гвардии, большего размера, стали медленно спускаться назад.

В это время из лагеря еретиков выскочили полтора десятка быков, с привязанными зажжёными тряпками на хвостах и направляемые улюлюкающими и кричащими «рубаками» — бросились прямо на строй медленно сходящих обратно имперских штурмовиков.

Лобовое столкновение с животными, бывшими в неописуемой ярости, привело к настоящей панике среди имперцев.

Правда после пары минут боя и смерти полсотни своих товарищей, имперским молотобойцам удалось перебить всех взбесившихся животных, однако дух шурмовиков был сломлен и они уже буквально кричали что спускаются вниз и что бы их прикрыли залпами стрелки и «ежом» — пикинёры внизу, у подножия холма. Штурмовики говорили что их предали и что план с атакой на лагерь следует корректировать, ибо получать залпы из бомбард в упор или телеги с дровами и бочонками с порохом на них — это перебор!

Тут же раздался второй залп бомбард, из числа трёх уже перезаряженных и добавленных к ним, доставленных с другого конца лагеря, и новые восемнадцать ядер попали в плотную массу штурмовой группы.

Новые десятки смертей и сотни тяжело раненных — состояние лёгкой паники немедленно охватило как мололотобойцев с секироносцами, так и императорских гвардейцев.

Именно в этот момент, из лагеря еретиков вывалил отряд в четыре тысячи вопящих громкими голосами, мужиков.

Они вывалили со всех ворот и быстро построились атакующей колонной на холме, выше той дороги, по которой недавно наступали штурмовики имперцев.

— С нами светлая правда!!! Честность! Равенство и делёж!!! — заорали высыпавшие «честные» и тут же понеслись на своих отступающих врагов, вздымая над головами раскручиваемые «утренние звёзды», что метали сверху вниз, при приближении, в головы противника, а также небольшие топоры и молоты.

Удар тараном пехоты оказался просто страшен: отступающие, понесшие большие потери, штурмовики, которых сперва напугали обстрелы бомбардами, горящие телеги и бешенные животные — теперь, получив почти таранный удар сверху вниз, от нового отряда еретиков состоящего из «рубак» с горы Лабоир, ветеранов имперских походов и боевых кнехтов — начали вначале смешиваться, потом отступать, и наконец, просто развалили свой строй и панически стали бежать, без всякого порядка, прочь с холма, просто что бы спасти свои жизни. Делать это в доспехах с кирасами и кульчужных рубахах до самых пят — было непросто…

Стрелки имперцев оказались на пути бегущих штурмовиков и смешались вместе с ними в орущую толпу, а не армию.

Потом, всей оравой они понеслись на пикинёров, что с ленцой внизу выставляли свой знаменитый «лес пик» и непонимая что происходит на вершине холма, спрашивали гонцов что там на вершине и почему там бухкает и поднимается дым с неё. Пикинёров также ранее предупреждали, до битвы, что артиллерии у еретиков нет.

На пикинёров вначале напоролись ополоумевшие от страха штурмовики и арбалетчики, что видя перед собой выставленные вразнобой пики и копья, просто начали сбивать их своими огромными топорами или молотами, и калечить стоящих в строю своих собратьев по имперской армии.

Арбалетчики в панике разрядили собственные арбалеты в офицеров копейщиков, что потребовали чтобы они остановились и медленно, по одному, проникали за линию прикрытия, из пикинёров…

Тут же добрались до строя врагов, на спинах убегающих штурмовиков и «честные»- и буквально одним сумасшедшим по ярости натиском, прорвав защитное полукольцо прикрытия из копейщиков и пикинёров имперцев, начали разгром всей первой линии имперской армии.

Руфус, стоящий на вершине холма и наблюдавший за происходившим, скомандовал: «Бомбарды и стрелков — ближе к схватке: пускай ведут стрельбу сверху вниз с ярусов и террас холма! Все из лагеря в атаку! Оставить лишь тысячу для охранения, остальные — прочь на битву: режем бессчестных и жадных имперцев!»

Люди, в воодушевлениии от предложения своего пророка, выскакивали прочь из лагеря и присоединялись к избиению первой линии имперской армии, что уже шло полным ходом.

Линия пикинёров и копейщиков вскоре была прорвана в центре ещё усилиями «рубак» и к ним присоединившихся бойцов из лагеря на холме, и когда основная масса повстанцев присоединилась к сражению у подножия холма, полукруг первой линии имперской армии уже был разделён на три, отступающих в разные стороны, части.