Поход

— Придумай чего требовать от Корсо и Кельрики. Может сыграем на их вечной гордости и они откажутся от примирения, хотя в это я уже не верю… И готовь документы на поход против Руфуса — сейчас, если примирение с кельриками всё же состоится, именно подобная затея станет завтра для всех самой важной!

Дезидерия позвали зайти в тронный зал, куда теперь приглашали важные посольства и он отправился на встречу с Великим инквизитором Корсо, надеясь поговорить с ним наедине, перед «кабинетным» советом. Из за поспешности приезда Корсо и действий Магинария Имерия, приходилось принимать Великого инквизитора при свидетелях, прежде чем уедениться с ним для окончательного решения вопросов.

С самого начала, как только главный имперский министр вошёл в залу, тут же заметил что ситуация для него внове осложнилась: инквизитор стоял окружённый первыми министрами иных наследников, которые с ним о чём то тихо переговаривались, пока сами наследники сидели за столом в сторонке и презрительно покручивали усы или гладили бороды, как Борелл.

Отложить переговоры на время встречи в кабинете «малого имперского совета» — не представлялось возможным и сейчас министру приходилось лихорадочно думать что же ему предпринять.

Дезидерий быстро понял что решение о перемирии уже принято и никто, даже гарданцы Поллион и Борелл, так люто ненавидевшие прежде кельриков — не станут требовать далее продолжения войны.

Улыбающийся Магинарий Имерий стоял рядом с говорившими первыми министрами провинциальных королевств и лишь удовлетворительно кивал головою, на все слова сказанные Тудджерри, Поллионом, Алавией и Корсо, друг другу.

«Престолодержатель» специально громко кашлянул, привлекая к себе внимание и нарочито медленно уселся в кресло, что постоянно занимал на подобных приёмах и стоявшее сейчас в паре метров впереди и чуть ниже уровнем, чем пустовавший, золотой с каменьями, императорский трон.

Поллион, Алавия и Тудджерри с неудовольствием покинули оставшегося стоять на прежнем месте Великого инквизитора Корсо, а тот, после секундного колебания — медленно и торжественно подойдя к сидевшему Дезидерию, вдруг совершенно неожиданно для «престолодержателя» встал на одно колено и громовым голосом, произнёс: «Виновен! Признаю свою вину и готов понести наказание! Прошу замирения и прекращения братоубийственных войн ради сохранения жизни рыцарей храбрых и самого дальнейшего существования нашей империи! Готов ответить перед Высоким судом империи и…»

Далее главный имперский министр уже не слушал. Дезидерий понял что проиграл и его ставка на самоубийственную сшибку армий наследников и гибель самих вице-королей, в схватках друг с другом, окончание данной кампании быстрой контратакой имперской армии, под его, «престолодержателя» командованием и прочего и прочего — уже точно не случится.

Кельрики, чего от них никто не ожидал, быстро поняли что их дело безнадежно и решили, даже ценой возможной казни одного из пары главарей случившегося похода на столицу, примириться с остальными братьями наследниками и вообще, империей.

Вместо драки до последнего, на что так рассчитывал Дезидерий — ловкий дипломатический манёвр и желание пожертвовать важной, но не главной фигурой, ради продолжения участия в «скачках» за трон и сохранения державы.

Было очевидным что и остальные наследники и их министры — не желают продолжения подобной войны и готовы, хотя и на своих условиях, но прекратить её уже прямо сейчас.

Дезидерий слишком долго был важным сановником при покойном императоре, что бы не понимать очевидного: его назовут предателем абсолютно все, если он начнёт требовать что то несуразное от Корсо, вместо слов одобрения и прощения, и как можно скорее заключённого перемирия.

— Брат мой — встаньте! — произнёс своим самым благожалательным тоном Дезидерий. — Не для меня вы должны были запасти свои слова, а для всех здесь присутствующих и воинов наших, что вместо отражения многочисленных угроз, возникших для многострадальной великой нашей державы, воюют между собой!

Корсо поднялся на ноги, совершено тёмный лицом и шатаясь, словно бы пьяный, забормотал громким шёпотом: «Враги! Ереси! Они повсюду… Мы с Амвросием лишь желали скорее начать борьбу с ними, без проволочек. Никто и не думал о подобном побоище, клянусь! Мы желали лишь славы неувядаемой для нашего Светила и вечной жизни империи, в создании которой полегло столько наших доблестных воинов, а вся эта война заварилась как то сама собой… Нельзя было позволить что бы Руфус вновь вёл толпы своих голодранцев на штурмы городов и замков, по всей нашей державе! Его следует как можно скорее остановить и мы…»

Далее Великий инквизитор вдруг внезапно разрыдался и уткнулся в плечо, обескураженного подобным поведением этого, прежде казавшимся таким надменным, человека, в плечо главного имперского министра.