С Небес лило так, что было очевидно – ночью дождь не закончится. А это значило, что вода будет лить не только сверху, но и спускаться рекой по земле с горы. Благо ещё, что мы не пошли на нижние стоянки! «Может, здесь повезёт больше?» – думали мы, закрывая глаза.
Ночь не принесла отдыха и покоя. Всюду текло и затекало, капало и подтекало, а местами, откровенно насмехаясь, лило. Впервые ночевали в походе такими грязными и не думающими о гигиене. Было столь холодно и сыро, что нечищеные клацающие зубы не давали задержаться в голове надолго ни одной вразумительной мысли.
Мы ворочались с боку на бок, прижимаясь друг к дружке и пряча морды от капель, которые тут и там превращались почти в ручьи. Палатка, не натянутая должным образом, провисала под тяжестью воды, набравшейся в тканевые лунки, и устраивала нам прохладный ночной душ. Кроме того, между нами и прямо по нам всюду ползали жучки и паучки, которые тоже пытались спрятаться от дождя. Гром расщеплял тишину, а молнии подсвечивали побережье так, что мы даже через густые кроны деревьев вздрагивали от вспышек в темноте, словно на нас снова светили автомобильные фары.
Одно было чудесно – мы не шлёпали, не ползли, не стояли, не сидели, не двигались. Лежать было больно в любом положении, но всё же мы хотя бы лежали. Ведь так долго искали этот кемпинг, что уже шутили, мол, не найдём его, а будем топать до рассвета. В походе иногда безопаснее передвигаться, чем оставаться в бестолковом месте. Но, когда началась гроза, как раз-таки не передвигаться стало более правильным.
С первыми лучами солнца мы проснулись, словно выйдя из забытья. Сразу стало ясно, что, хотя гроза поутихла, моросить в этот день будет ещё не раз – погода расплакалась.
Невыспавшиеся и измученные, продрогшие и голодные ещё с вечера, мы, не сговариваясь, принялись паковаться в дорогу. Как выяснилось потом, это красивое место, напоминающее настоящие джунгли, увитое вьюнками, как лианами, – просто магнит для влажности и сырости. И мы готовы были бежать, несмотря ни на что, даже на завораживающую красоту.
Вообще-то медведи любят дожди и мокрую погоду. Но не в походе же! Всему есть предел!
Завтракали быстросупом и умывались наспех, параллельно пытаясь протрясти палатку, чтоб было легче нести. Но, увы, всё было столь мокрым, что тяжесть наших рюкзаков всё равно удвоилась. Когда мы убирали в рюкзак цветные тарелочки (и это были последние вещи), вдруг засветил Солнечный Лучик! Вся зелень стояла мокрая и сочная, тут и там капало с листьев, а к нам на рюкзачки вдруг выпрыгнул один Лучик! Игривый такой, милый и очень маленький!
– Ку-ку! – поприветствовал его Юджин Джуниор и протянул руколапу поздороваться. Лучик прыгнул ему в ладошку и захихикал! Отчего Юджин и медвежата тоже захихикали ему под стать. Затем Лучик спрыгнул с лапы на большой карман рюкзака, после к Джорджу на лапу, а потом уже на лестницу. Мы сразу поняли его игру и стали выдвигаться. Лучик скакал по ступенькам, хихикая, а мы не спеша прыгали за ним следом.
– Подожди! – крикнул Сенечка Лучику на повороте, увидев внизу красивую пустую стоянку с несколькими ячейками для палаток. Тропинки, соединяющие небольшие полянки, напоминали коридоры между комнатами. Вьюнки тут и там формировали в ветвях арки, и оттого это место казалось особенно сказочным. Медвежата забежали просто полюбопытствовать и повоображать, как здесь селятся туристы. Мы даже сфотографировались на память и позвали с собой на фотографию Лучика. А затем снова пустились в догонялки по лестнице. Сейчас, при свете утра, медвежата могли спускаться сами. Они играли с Лучиком в «прыг-скок» и даже не заметили, как тот вывел нас к огромным скалам на берегу моря. Там он скакнул на волну. На другую. И затем – в огромный пучок Солнечных Лучиков недалеко от нас.
– Красиво! – восхищённо произнёс Джордж, как только вышел из густой зелени. И помахал Лучику лапой.
– Как свежо! – подхватила Первая Мамочка и тоже махнула лапой сияющему пучку.
– Словно вышли из подземелья… – сказала я, и все мы, выстроившись в ряд, задрали носы по ветру. Постояли так пару минут. Полюбовались простором, солнышком на воде да огромными камнями. И всё пытались надышаться.