Походный барабан

Короче говоря, я пошел по этой тропинке в лес; рука моя лежала на рукояти меча, а глаза шарили кругом, выискивая возможную опасность — а заодно котелок, горшок или что-нибудь съедобное. С одного дерева свисала лентой отодранная кора, и это напомнило мне, как мы в детстве частенько плели корзинки или коробочки.

Наша задача была решена. В поисках подходящей коры я обнаружил на ветке несколько каштанов, которые проглядели белки. А когда посмотрел под деревом в надежде найти ещё каштан-другой, то вдруг наткнулся на нечто иное.

След. След ноги.

Крохотный след с узким носком. Этот след оставила туфелька, отнюдь не подходящая для леса — женщины не забираются в таких туфельках в глушь. Это была туфелька для танцев, для замковых залов.

Я присел на корточки и тщательно изучил след. В землю был вдавлен мокрый лист. Я приподнял его и увидел, что почва под ним мокрая. Поскольку дождь начался лишь недавно — короткий дождь, уже превращавшийся в ледяную крупу, — было весьма вероятно, что след оставлен уже после того, как полило. Но как давно это было? Полчаса назад? Час?

Что делает в лесу такая женщина и в такую пору? Если она не провела в лесу всю ночь, то, должно быть, покинула какой-то замок перед рассветом.

Но если дело так обстоит, то кто-то её разыскивает или вот-вот начнет разыскивать, а это значит, что нашу развалину обязательно осмотрят — самое очевидное укрытие. Стало быть, нам нужно немедленно уходить.

Но где же она?

Я поднялся на ноги и внимательно огляделся. След шел с той стороны, куда я направлялся, но если она прошла дальше этого места, то разве я не заметил бы её следов? Я ведь внимательно осматривал землю в поисках чего-нибудь полезного и уж след никак бы не проглядел.

Несомненно, она увидела меня и спряталась где-то поблизости.

— Если ты меня слышишь, — громко сказал я, — прошу, считай меня другом. Я не знаю, кто ты, но те, кто придут по твоим следам, найдут меня, и мне хотелось бы оказаться подальше отсюда, прежде чем они появятся… Может быть, я заодно смогу помочь и тебе.

Дождь тихо падал на листья и замерзал на них. Становилось все холоднее.

— Если тебе надо бежать, то времени немного. У меня поблизости есть друг и лошади.

Прошла долгая, медленная минута… ничего. Я повернулся, чтобы уйти, и тогда вдруг послышался какой-то шорох, а затем голос:

— Не бросайте меня, пожалуйста!.. Я в большой беде!

Девушка стояла у каких-то кустов, куда спряталась при моем приближении. Она была тоненькая, плащ на ней доходил почти до земли, а в руке она держала небольшой узелок.

— Мадемуазель! — я поклонился. — Если я смогу помочь…

— О да, сможете! Сможете! Нельзя, чтобы меня схватили!

— Тогда идемте.

Я взял её за руку и помог пробраться через высокую траву; незнакомка прекрасно могла обойтись без моей помощи, однако, по моим наблюдениям, самый легкий способ успокоить и ободрить женщину — это просто быть вежливым; впрочем, этот способ действует не только на женщин.

Когда мы появились в проломе, Жюло поднял взгляд от костра. Он пялился, словно своим глазам не верил.

— Ох уж этот мне Кербушар! Второго такого не сыскать! — проговорил он иронично. — Ни свет ни заря отправляется в темный лес — и возвращается с прекрасной дамой! Сразу видно, что сын моряка!

— Двигать надо, — сказал я и объяснил, почему.

Лошадь моя покосилась на незнакомку, однако не возражала, когда я посадил даму в седло. Лошадка была на редкость понятлива для животного.

Глава 33

Пока мы добрались до деревни, стемнело. За кучкой домов и деревьями на фоне неба смутно вырисовывалась увенчанная башнями цитадель замка Бланди.

Прошел уже час после заката, и дома в деревне стояли темные, с наглухо закрытыми ставнями. По нынешним временам ночные путники появлялись редко, и в маленьких деревушках их не привечали. Богобоязненные люди ещё до темноты забивались в свои дома или гостиницы, а по ночам скитались только воры, бродяги да нечистая сила.

После недавних дождей улицы развезло, и копыта наших лошадей бесшумно ступали по грязи. Домик человека, которого мы искали, стоял на краю селения, на самой границе церковных земель. Жюло постучал.

За дверью послышался осторожный шорох, и Жюло тихо проговорил:

— Мы — друзья Толстухи Клер.

— Чего вы ищете?

— Приюта и свободы.

Тогда ворота отворились, и мы въехали во двор. Персиньи недружелюбно посмотрел на женщину, но, видимо, успокоился, разглядев Жюло.

— Кто вы?

— Я — Жюло, студент из Парижа и друг Толстухи Клер.

— А эта дама? Одна из девиц Клер?

— Нет! — сказал я резко. — Это настоящая дама, но ей нужно оказаться подальше отсюда до завтрашнего вечера.

— Заходите! — он показал на дверь, а потом повел наших лошадей в конюшню — напоить и накормить.

Пол был вымощен камнем — необычная вещь для крестьянского дома, если только этот дом и вправду крестьянский. Очевидно, усадьба очень стара — уж больно толстые стены. Ставни, судя по всему, были сколочены из толстых досок и плотно пригнаны, так что не пропускали света.

Появилась какая-то женщина, принесла нам блюдо жаркого большие куски мяса и много овощей. А ещё она поставила на стол глиняный кувшин с вином.