Походный барабан

— Стало быть, ты умеешь читать?

— По латыни, и немного по-арабски.

— Однако же в твоей стране мало книг.

Тогда я заговорил о прочитанных книгах, и так мы беседовали, пока юноша с другой стороны дороги не предупредил нас свистом.

Приближающийся всадник ехал шагом — беззаботный, уверенный, что его добыча находится далеко впереди. Но за поворотом он увидел Иоанна Севильского, который стоял возле своего мула, притворяясь, что поправляет седло. Тут всадник быстро огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, подъехал к Иоанну, держа руку на рукояти меча.

Юноша двигался бесшумно, как и я, и лазутчик оказался у нас в руках, даже не успев пошевелиться. Высокий парень обхватил его рукой за шею и рванул назад. Они вдвоем упали с коня. Я спокойно вытащил скимитар.

— Держи его чуть левее от себя, — сказал я юноше. — Незачем пачкать твою тунику кровью.

Пленник уставился на меня с тревогой и страхом.

Иоанн толкнул его ногой:

— Ты и другие… Что вы задумали?

Он был угрюмым и упрямым, этот мошенник, однако я не сомневался, что у него не больше верности в душе, чем у любого из его породы.

— Что за отряд впереди?

— Не знаю я никакого отряда…

— Врешь, мерзавец. Я слышал, как вы уговаривались. Приставь-ка ему нож к глотке, — велел я юноше, — и, если на нас нападут, тут же её перережешь. Да не скупись, режь поглубже, — посоветовал я деловитым тоном, — а то приходилось мне видеть людей с наполовину отрезанной головой, которые все ещё оставались живы…

— А почему бы не прикончить его прямо сейчас? — рассудительно предложил толстяк.

— Не надо! — Вор был явно перепуган. — Я им ничем не обязан. Отпустите меня, я все расскажу!

План разбойников заключался в том, чтобы не нападать на нас на дороге, а выждать, пока мы доберемся до гостиницы, расположенной впереди. Это было естественное место для остановки. Небольшой купеческий караван тоже должен был заночевать там, и грабители собирались разделаться одним махом и с купцами тоже.

— Но ведь они сильны, и их там немало!

— И один из них наш брат, — сказал пленник. — Все будут пить вино, и когда уснут…

Когда караванщики уснут от вина с подмешанным сонным зелье, разбойники всех перебьют. До сих пор они не знали обо мне, но, думаю, вряд ли мое присутствие заставило бы их изменить планы.

Привязав руки нашего пленника к седлу, мы пустились в путь. Собирались тучи, и в воздухе чувствовалась надвигающаяся перемена.

Иоанн Севильский взглянул на меня:

— Ты спас мне жизнь, — сказал он спокойно.

— Подожди. Может быть, я просто предупредил тебя о смерти. Неизвестно, что принесет ночь.

Глава 8

С холма нам было видны очертания обнесенного стеной приземистого здания гостиницы — если это заведение заслуживало такого названия. Во дворе стояли верблюды и кони купеческого каравана. Четверо солдат в кольчугах сворачивали в ворота, но не видно было никого из той разношерстной банды, которая двигалась впереди нас.

Гостиница располагалась на открытом месте, и вблизи не было никакого укрытия. Но если внутри действительно есть сообщник, чтобы открыть ворота нападающим, то она окажется местом тесным и практически безнадежным для обороны.

Гассан, тот самый высокий юноша из нашего отряда, будет драться хорошо — в этом я не сомневался. Иоанн Севильский, хоть и немолодой уже человек, в хорошей форме, судя по виду, а в его решительности я уже убедился…

Когда мы въехали в деревянные ворота, ветер развевал нашу одежду и падали первые, ещё редкие капли дождя. Ночь будет темная.

Мы расседлали наших скакунов. Воздух в конюшне был спертый, но пахло свежим сеном. Верблюды казались упитанными и сильными, и я сказал об этом Гассану.

Он бросил на них презрительный взгляд:

— «Джамал»! — Он пожал плечами. — Они годятся только на то, чтобы таскать поклажу. Видел бы ты наших верховых верблюдов — «батинийя» или «уманийя» из моей страны!

И рассказал мне о знаменитых беговых верблюдах, которые могут пробегать за день сотню миль, и часто в течение нескольких дней подряд.

Вошел высокий темнолицый солдат и указал на пустующее стойло:

— Не занимайте. Приезжает важный путешественник.

Он внимательно взглянул на меня, чуть нахмурившись, словно мое лицо показалось ему знакомым. Помешкал, будто хотел что-то добавить, но потом передумал и вышел.

Внутри гостиницы Иоанн Севильский сидел на полу, скрестив ноги. Перед ним лежала нога ягненка, от которой он отрезал куски мяса. Он знаком предложил мне присоединиться к нему. Барашек был молодой, свежезажаренный и превосходный на вкус. К нему рис и кувшин вина.

К нам подсел и Гассан, преисполненный желания поговорить о верблюдах и о пустыне, довольный, что мне интересно, и жаждущий побольше сообщить о пустынных верблюдах и их повадках. Зная, что когда-нибудь это может мне пригодиться, я слушал со всем возможным вниманием.

Иоанн Севильский говорил мало, но заметил, что один из кольчужных солдат подходил, чтобы расспросить насчет нашего пленника, и хотел, чтобы того передали ему. Теперь он подошел снова. Это был не тот, с кем я говорил в конюшне, но тоже интересовался мной:

— Ты присоединился к отряду за Кадисом?