Походы Бенедикта Спинозы. Книга 5. Бардазар (СИ)

Они подошли к печке и остановились, повернувшись лицом друг к другу, причем Шулдырин оказалась возле поленьев. Следом за ними потянулись от стола другие женщины и мужчины. Они полукругом выстроились за печкой, их было двенадцать. Шулдырин, нагнувшись, взяла полено, прижала его к пышной груди и взглянула на хозяйку дома. Та уже стояла сбоку от стола. Джунигура повела рукой - и через секунду все двенадцать затянули песню. Негромкую протяжную песню на древнем языке, которую пели в давнюю-предавнюю эпоху.

Ничьяка мисяч наяс наязо ряна

Вид нохочгол кизби рай

Вий дикоха наяпра цеюзмо рена

Хочнахви линоч кувгай...

Оставшиеся сидеть за столом сельчане медленно закачали в такт головами и принялись ритмично притопывать. Пока песня лилась по комнате, Шулдырин сняла с полена красную ленточку и протянула ее Кечтаку. Тот неторопливо приблизился, забрал эту полоску и аккуратно положил в печку. Шулдырин же с торжественным видом вручила полено ближайшему певцу. Оно очень неспешно перешло из рук в руки и в итоге оказалось у Кечтака. Под непрекращающееся пение он отправил этот кусок дерева следом за ленточкой. Когда все эти действия были произведены семь раз, песня смолкла, и сидящие за столом прервали свой аккомпанемент. Шулдырин подошла к Кечтаку, поправляющему дрова и ленточки в печке, а певцы гуськом побрели вокруг примитивного устройства для отапливания помещений и приготовления пищи, все громче приговаривая:

- Юизы Бардазар! Юизы Бардазар! Юизы Бардазар!

Наконец Кечтак разжег огонь, шагнул в сторону и замер, простирая к печке разведенные руки, словно намереваясь обнять ее. Шулдырин опустилась на колени и склонила голову, а замолчавшие певцы стали срывать с оставшихся поленьев ленточки и поочередно бросать эти красные полоски в разгорающееся пламя. Дым не только уходил в трубу, но и распространялся по комнате, заглушая все другие запахи.

- Юизы Бардазар! - вновь хором воскликнули певцы. - Юизы, юизы, юизы!

После этих слов Шулдырин поднялась с пола и неторопливо вернулась за стол. Певцы тоже расселись по своим местам, и только Кечтак продолжал возиться у печки. А проворная Джунигура вынула из стенного шкафа еще одну оплетенную бутыль ягодной наливки.

- Интересно, - прогудел Обер, повернув голову к Маркассе. - Жаль, что ни словечка не понял.

- А я сделала перевод! - подала голос с другого конца стола Шулдырин.

- Ой, хочу послушать! - воскликнула Маркасса.

- Может, и не очень точно получилось, но уж как сумела, - сказала Шулдырин извиняющимся тоном. - Да и не все перевела, только кусочек, и кое-какие слова просто по смыслу вставила, потому что не смогла понять того, что в оригинале. Ну и с рифмами проблема...

- Ничего, - тяжело качнул головой Обер. - Главное не рифмы, а содержание. Контекст, или как там это называется.

- Вот именно! - поддержала его Маркасса. - Рифмы - дело такое... Давайте ваш перевод!

Шулдырин встала со стула, огладила руками узорчатое платье, сделала глубокий вдох и заговорила нараспев:

Было холодным пространство огромное,

Стыло и сердце, и кровь,

Жить было грустно, и песен не пели мы,

И были дни тяжелы.

Сжалились боги над нами, несчастными, -

В космосе вспыхнул огонь!

Стало тепло нам, и стали мы счастливы,

И прославляем его.

Славься, источник огня благодатного,

Не иссякая, пылай!

Холод не страшен нам, дни стали светлыми,

Счастье течет через край!

Шулдырин замолчала и залпом выпила рюмку наливки, протянутую ей соседкой по столу.

- Замечательно! - провозгласила Маркасса, обводя всех восторженным взглядом. - Свой взгляд на мироздание!

- Впечатления от вспышки сверхновой? - задумчиво протрубил Уир Обер.

- Там дальше говорится, что это не звезда, - утерев рукавом губы, сказала Шулдырин. - Именно огонь. И одной женщине удалось там побывать во сне. Ну, я так поняла, что во сне. Это целая история, я попозже расскажу.

- А что значит название обряда? - спросил Обер.

- "Славься, огненный источник", - ответила Шулдырин.

- Юизы Бардазар! - с восхищением полупропела Маркасса. По ней все больше было видно, что наливка хорошо действует даже в умеренных дозах. - Уир, надо будет все это непременно записать! Непременно!

Кетчак продолжал подкидывать в печку поленья, а хозяйка дома вновь подливала всем в рюмки из бутыли...

Глава 1. За цветочками

Крестьянин ахнуть не успел,

Как на него медведь насел.

Из стихотворения Темных веков