Походы норманнов на Русь

С. К. Кузнецов считал, что реку Вину[10] (хотя Оттар ее не называл, а это наименование Северной Двины появится в сагах позднее) надо искать на Мурманском или Терском берегу. Под «большой рекой» Оттара он допускал несколько рек: Тулому (на которой стоит Кола), Териберку, Воронью, Иоканьгу или Поной. При этом Кузнецов абсолютно исключал не только Северную Двину, но и реку Мезень, несмотря на то, что до устья последней, если пересечь одноименный залив, можно дойти значительно быстрее, чем до Двины. И в этом была его основная ошибка.

Третья группа ученых, сторонники локализации «большой реки» Оттара в Двинском заливе, убеждены, что норвежец побывал на берегах Северной Двины или, как считают авторы этой книги, возможно даже заходил в одну из рек Зимнего берега.

Мнение Г. Геббеля было изложено выше. Немецкий исследователь Вебер (1883) придерживался той же гипотезы, считая, что «именно там находилось то единственное место, которое обладало огромной притягательной силой для заморских купцов. Это были самые доступные для мореходов ворота в страну, богатую драгоценным северным пушным зверем. Только здесь в устье Северной Двины мог увидеть Отер «обработанную землю» и «большую реку». Подобную точку зрения отстаивали: автор интересной книги «Поездки скандинавов в Белое море» Тиандер (1906) и позднее — советские ученые Платонов, Андреев (1922), Свердлов (1973).

По очень удачному замечанию Г. В. Глазыриной, современного исследователя исландских саг, исключительно все историки, занимающиеся проблемой существования Биармии, локализовали «большую реку» биармийцев или биармов, опираясь на англосаксонское выражение Альфреда Великого «gan micel еа», употребленное в тексте при определении места, куда пришло судно. Данное словосочетание, «micel еа», все интерпретировали как «большая река», и именно так оно переведено во всех существующих текстах как на русский, так и на другие языки, что и послужило причиной для привязки ее к устьям крупных северных рек. Однако англосаксонское слово еа имеет более широкое значение — не только как река, но и водный поток, течение!

Нас очень давно интересовал вопрос о Биармии, когда-то процветающей богатой стране на Севере и вдруг внезапно исчезнувшей. И долго не могли найти ответа, почему Оттар в своем рассказе не дал названий ни рекам, ни тем местам, где он побывал, в первую очередь, конечно, не указал тех названий, которые ему могли сообщить аборигены (финны, терфинны и собственно биармы или биармийцы), с которыми он общался. И все больше склонялись к мысли, что он и не собирался передавать англичанам точные географические данные страны, богатой пушниной и «рыбьим зубом» (моржовыми клыками), мамонтовой костью, чтобы исключить в будущем конкурентов. Хотя скандинав там был не один раз, по его же словам, «вскоре он поехал туда не только для того, чтобы увидеть эти края, но и за моржами», т. е. ходил в северные моря не в ознакомительную поездку, а для добычи морского зверя. Известно также, что позже, в 874 году, по поручению короля Альфреда Великого он вновь совершил еще одно путешествие в Биармию.

Вот тогда и пришли к мысли, что под «большой рекой» надо понимать не какую-то конкретную реку, а… Горло Белого моря. Кстати, позднее мы нашли подтверждение своей догадки в книге той же Г. В. Глазыриной, однако она рассматривала данный вопрос несколько иначе и локализовала землю биармов на южной оконечности Кольского полуострова.

В книге «Зимняя сторона» одним из авторов дана, естественно, географическая и гидрологическая характеристика Белого моря, и в частности его самой узкой части, так называемого Горла — пролива между Кольским полуостровом (Терским берегом) и материком (Зимним берегом). Для наших моряков хождение через горло Белого моря, особенно в те далекие времена, когда отсутствовали карты, навигационные знаки и маяки, — было всегда рискованным мероприятием и чревато трагическими последствиями. Тем более для древних скандинавских мореходов эта часть моря могла показаться и широким бурным потоком, и рекой с ее обманчивыми приливно-отливными течениями и «крутыми сувоями», неведомыми для норманнов, ходивших всегда в относительно спокойных водах прибрежных шхер. Оттар мог подразумевать под «водным потоком», «течением» широкую полноводную реку потому, что, войдя в Горло Белого моря — самое узкое его место, путешественник, по нашему мнению, увидел сразу два берега: справа поближе Терский берег и слева вдали — Зимний. Естественно, эти строки сразу вызовут шквал возмущения оппонентов, исключающих такую возможность, но тем не менее это так.