Походы викингов

Часто скандинавы меняли религию, убедившись в могуществе Христа, в удачливости поклонявшихся ему людей»[109]. Сага упоминают скандинавов, придерживающихся, как тогда говорили, «смешанной веры»: обращаясь за помощью к богу христиан, они не порывали с язычеством. Таков был исландский хавдинг Хельги Тощий: он верил в Христа, но на море прибегал к помощи Тора. Когда в 1000 г. альтинг принял закон о переходе всех исландцев в христианство, одновременно было оговорено, что допускается тайное отправление языческих обрядов и употребление конского мяса и крови, а также выбрасывание новорожденных. Языческие жрецы — годи — становились нередко священниками, но интересовались при этом, смогут ли они обеспечить место в раю для такого количества сородичей и друзей; сколько может вместить построенная ими церковь. Синкретизм скандинавов этого времени проявлялся и в том, что бок о бок с предметами языческого культа в могилы нередко клали кресты. Все это, равно как и упомянутый выше разнобой в погребальных обрядах, — симптомы глубокого кризиса язычества.

Вместе с тем это был и социально-политический кризис: за сохранение старой веры в скандинавских странах обычно держалась родовая знать, которая издавна контролировала языческий культ и видела в нем гарантию своего могущества и независимости от конунга-объединителя, тогда как последний вместе с поддерживающими его слоями населения добивался установления своего единовластия, находившего оправдание в христианском монотеизме. Как раз в эпоху викингов развертывается в странах Севера ожесточенная борьба между королями и родовой знатью, вылившаяся в конфликт между христианством и язычеством.

В песнях «Старшей Эдды» обитатели скандинавского Олимпа выступают не только вполне очеловеченными — в них подчас содержится насмешка над старыми богами и весьма низкая их оценка. В одной из песен о богах, известной под названием «Перебранка Локи», асам приписываются все низменные страсти, пороки и неблаговидные поступки. Забияки, воры, прелюбодеи, развратники, клятвопреступники, злословы — эти боги далеко не являлись в глазах своих почитателей образцами высокоморального поведения. Такова картина, отражающая влияние христианства, но она возникла не вдруг.

Дискредитация асов началась задолго до XIII в. Недаром скандинавские источники говорят об отдельных викингах, которые не верили в богов и полагались только на «собственную силу». Конечно, неверно видеть в них каких-то вольнодумцев и атеистов. Скорее то были люди, переживавшие духовный перелом вследствие распада традиционных общественных связей и освящавших их языческих представлений. Подобные сообщения, как и поэзия скальдов, свидетельствуют, видимо, о становлении человеческой индивидуальности. Люди, порывавшие с родиной и не принадлежавшие более к тесно сплоченным родовым коллективам, которые в значительной мере поглощали личность и растворяли ее в себе, нередко поставленные вне закона, не могли не столкнуться со сложными и подчас неразрешимыми проблемами»[110]. Индивид в известной мере обособлялся от родовой группы, но в то же время не был способен достичь внутреннего самоопределения и утвердиться как личность. В условиях жизни, полной опасностей и превратностей, когда вслед за удачей и победой могло прийти жестокое поражение, а смерть подстерегала на каждом шагу, широкое распространение получили фаталистические взгляды. Возникла вера в безличную силу, правящую миром, в судьбу, которой подвластны и люди, и сами боги. Впоследствии, в «Прорицаниях вёльвы», эта вера в судьбу примет форму предсказания всеобщей гибели мира в результате космической битвы асов с чудовищами, которая приведет к гибели богов.

В творчестве скальдов нашли отражение смятение человека того времени, переоценка ценностей, утрата веры в прежних богов. Скальд Халльфред, приближенный норвежского конунга Олафа Трюггвасона, который принуждал его креститься, не хотел отказываться от приверженности блину, за что получил прозвище «Трудного скальда». В одной из его песен нашла выражение внутренняя борьба, вызванная сохранением привязанности к старой вере, с одной стороны, и необходимостью следовать увещеваниям конунга — с другой. В конечном счете побеждает воля государя. Халльфред, как и многие дружинники скандинавских королей, переходили в христианство по требованию своих повелителей, ибо в них в большей мере, чем в богах, видели источник своего благополучия — и материального и духовного. Современники говорили, что нужно верить в того бога, которому поклоняется конунг Олаф Трюггвасон, ибо он был удачлив и обладал всеми доблестями хавдинга.