Походы викингов

Все, приходившие оттуда, рассказывали о пышном императорском дворе и огромном казнохранилище, описывали его войска, устройство и вооружение и приносили много других известий о чудесах Востока. Они видели прекрасные произведения искусства, украшавшие конное ристалище (ипподром), и замысловатые игры, которые давали на этой пышной арене, подобно прежним играм цирка в Риме. Восточные императоры собрали в ипподром все, оставшееся от римской и греческой древности. Тут можно было видеть истуканов богов и обоготворенных героев Древнего Рима и Греции. Посреди этих великих памятников древнего искусства канатные плясуны делали свои воздушные скачки; вольтижеры показывали удивительную легкость; дикие звери и птицы бились друг с другом. Тут же пступали в состязание лошади, запряженные в богатые и дорогие колесницы. Разделяясь на стороны, соперники, одетые в синее, зеленое, белое и красное платье, с разных сторон выезжали на арену через медные ворота ипподрома, украшенные таинственными надписями, и вдруг неслись из-за барьера к столбу, поставленному в середине ярены, означая восхождение солнца своим бегом и движениями; семь раз они объезжали вокруг столпа, подражая течению планет. Пока еще цвета одежды ездоков не приняли политического и не утратили первоначального значения, они изображали четыре враждующие стихии или, по другому мнению, четыре времени года. Высокая стена окружала огромную площадь ипподрома. Вокруг сидели зрители на скамьях, устроенных в виде уступов. Для императора поставлен был престол. Горело освещение, сжигались потешные огни, музыка полного хора тешила слух, глазами со исех сторон встречалась многочисленная толпа; тут было собрано все, что только могла представить великого и пышного богатая Византия.

Саги ясно передают нам впечатление, производимое тем из скандинавских варягов, выросших в бедности и простоте в их северных лесах. Перед ними воскресал минувший мир древних северных сказаний, когда они видели и слышали все великое и чудесное в Византии. В баснословных изваяниях греческой и римской древности они думали видеть северных богов и события из времен Асов, Вольсунгов и Гьюкунгов. Они дивились искусству, с каким вылиты эти чугунные и медные статуи; им казалось, что они живые и принимают участие в играх. «Падреймские игры» (так называли они игры ипподрома), по рассказу возвратившихся варягов, исполнялись с таким искусством, что казалось, будто люди разъезжают по воздуху, что там стреляли каким-то огнем и раздавалась музыка арф и других инструментов.

Один исландец, Болли Боллесон, проживший многие годы между варягами в Миклагарде и считавшийся самым храбрым и лучшим из них, по возвращении в Исландию привез с собой много разных сокровищ и драгоценностей, вел себя очень прилично, одевался в меха и пурпур, подаренные ему царем Миклагарда. На голове носил он золотой шлем, в руках — короткий иноземный меч, на бедре — красный щит, украшенный портретом в золотой оправе; все оружия его были позолочены. И товарищи его одевались в пурпур и имели позолоченные седла. Куда ни приходили они, везде обращали внимание своим пышным нарядом.[206]

Молва, разносимая о том всеми, слава, доставляемая походами в Миклагард, значение, ожидавшее варягов в Греции, богатое жалованье греческих императоров и рассказы про чудеса Востока — столько соблазнов было слишком достаточно, чтобы подстрекнуть скандинавов на дальний поход в Византию за богатством и славой. Они отправлялись по рекам и речкам России, той же самой торговой дорогой, по которой обменивались товары Востока на товары Запада.

С конца XI века многие норманны избирали дальний путь морем, переплывали Па-де-Кале на своих длинных кораблях, оттуда мимо берегов Англии и Франции, въезжали, через Ньорва-Зунд (Гибралтарский пролив), в Средиземное море, в архипелаг, и потом, через Геллеспонт, в Византию. Таким путем ездили многие вожди и короли, отправлявшиеся на Восток в XII столетии.

Но дорога через Россию была старинная, прямая и обыкновенная: ее-то выбирали все, ездившие в Византию из Швеции. Самые первые варяги, и в продолжение долгого времени, в наибольшем числе были из Швеции, с тех пор как основание русского царства варяго-руссами положило начало ближайшим сношениям между Россией и противоположной Швецией; отсюда часто посылались вспомогательные отряды русским князьям; отсюда также многие переезжали к своим единоземцам в Россию, через которую лежала им открытая дорога в Византию. Переселения к эту столицу были весьма обыкновенны: часто случалось, что северные пришлецы, пленясь красотой Востока и случаями, там выпадавшими для них к отличию, богатству и счастью, на всю жизнь оставались в Греции; потому-то мужи Готского царства приняли в свое Собрание законов постановление, что «никто, живущий в Греции, не может получать наследство на родине».