Читаем Походы викингов полностью

Долее, чем в Ирландии, удерживали норманны свое господство на окружающих Шотландию островах: Гебридских, Оркадских, Шотландских и Фарерских, бывших исстари постоянным убежищем и местопребыванием викингов. Некоторые из них, например Фарерские, прежде все населены были северными викингами; они присвоили себе верховную власть и поселились в такой многочисленности между коренными тамошними жителями, что древний скандинавский язык долго еще оставался господствующа на многих островах; после того северные короли и ярл перестали уже владеть ими. Этим же языком говорили на Оркадских островах еще в XVI веке, а на Майланде, или Помоне, величайшем из них, еще в исходе сохранились некоторые слова и выражения; во многих местных и личных названиях слышится их скандинавское происхождение. То же можно сказать и о Шотландских островах, где туземцы говорят между собой на таком наречии, которое англичане не понимают. Их выговор похож на шведский или исландский. Сверх того, почти все места на Шотландских островах носят настоящие исландские и древнескандинавские названия, также большею частью сохранились там северные обычаи и учреждения. По замечанию лиц, описывших Шотландские и Оркадские острова, тамошние жители, происходящие, вероятно, от скандинавских норманнов, имеют решительное сходство с пиктами по телосложению, языку и обычаям, но совсем не походят на жителей горной Шотландии, которые, вероятно, галльского племени; это обстоятельство причисляется к важнейшим доказательствам скандинавского происхождения пиктов. На Фарерских островах еще поныне живут в народных сказках воспоминания и предания баснословного века героев Скандинавии.


Глава шестая

Сказание о населении древних областей Швейцарии шведскими выходцами

B Альпийских долинах Швейцарии живет небольшой народ, среди которого укоренилось от отцов, к детям переходящее сказание об его происхождении и первом поселении в этих странах.[112] Далеко на севере, в земле шведов, было древнее государство. Его и землю фризов посетил ужасный голод. Король созвал мудрых и разумных людей страны и совещался с ними о том. С согласия всего народа постановлено, чтобы каждый от девяти десятый человек, по жеребью, с женою, детьми и всем движимым имуществом, оставил страну. Каждый, кому выпал жребий, должен был повиноваться. С великой печалью покидали страну предков; матери, плача, вели за руки малолетних детей. Выходцев из Свейской земли было 6000, все сильные, храбрые люди; к ним пристали 1200 человек из земли фризов. Тремя толпами выселилилсь они под началом трех вождей: Швицера (или Швейцера) и Рема, шведских уроженцев, и Владислава из Гасиуса, страны, лежавшей или в самой Швеции, или между нею и Фрисландией.[113] Они заключили между собою союз, обещали никогда не разлучаться друг с другом, разделять вместе всякую учесть на море и на суше, в счастье и в беде, в радости и в горе, во всех случаях, великих и малых, какие бы Бог ни послал им. Главный вождь над всеми был Швицер.

Они странствовали сухим путем и водою, через горы и глубокие долины, обогатились разным добром с помощью своих рук, потому что разбили графа Франконского, Петра, хотевшего преградить им дорогу. Честно, по-братски, разделили они между собою собранную добычу, потом поплыли вверх по Рейну и достигли Брохенбурга, страны с высокими утесами и горами, в которой было много долин и озер. Эта страна им понравилась, потому что походила на землю их предков, откуда они вышли. Там поселился Швицер со своими толпами, и возделали Scbwyz (кантон Швиц): так назвали они новоприобретенную страну, по имени вождя их древней северной отчизны.[114]

Но долина не была довольно вместительна для всех. Некоторые из них, с вождем Владиславом, отправились оттуда в землю на Черной горе, называемой ныне Бриниг (в Унтервальдене), распространились до Вейссланда, где вытекает Аар, и дали этой долине имя Гасле, в память о месте в Свейской земле, откуда вышли со своим вождем..[115] Они выстроили себе хижины, вырубили и сожгли лес, пахали, сеяли и имели много трудовых дней, прежде нежели успели обратить дикую страну в приятное для обитания место.[116] Но они не уставали, и Бог наградил их труды и усилия. Земля была плодоносна и хороша, давала им пшеницу и питала многочисленные стада. Платье их было из грубой ткани, пищу составлял сыр, молоко и мясо; честно доставали они пропитание в поте лица, братски помогали друг другу и жили во взаимном мире и согласии; дети учились рукоделию и, взрослея, становились высокими и сильными, как исполины.

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческая библиотека

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

В монографии, приуроченной к столетнему юбилею Революции 1917 года, автор исследует один из наиболее актуальных в наши дни вопросов – роль в отечественной истории российской государственности, его эволюцию в период революционных потрясений. В монографии поднят вопрос об ответственности правящих слоёв за эффективность и устойчивость основ государства. На широком фактическом материале показана гибель традиционной для России монархической государственности, эволюция власти и гражданских институтов в условиях либерального эксперимента и, наконец, восстановление крепкого национального государства в результате мощного движения народных масс, которое, как это уже было в нашей истории в XVII веке, в Октябре 1917 года позволило предотвратить гибель страны. Автор подробно разбирает становление мобилизационного режима, возникшего на волне октябрьских событий, показывая как просчёты, так и успехи большевиков в стремлении укрепить революционную власть. Увенчанием проделанного отечественной государственностью сложного пути от крушения к возрождению автор называет принятие советской Конституции 1918 года.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Димитрий Олегович Чураков

История / Образование и наука
Гражданская война. Генеральная репетиция демократии
Гражданская война. Генеральная репетиция демократии

Гражданская РІРѕР№на в Р оссии полна парадоксов. До СЃРёС… пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря СѓР¶ о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись СЃРІРѕРё собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает РїРѕРґСЂРѕР±ного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок. Р'СЃРµ это уже сделано другими авторами. Его цель — дать ответ на вопрос, который до СЃРёС… пор волнует историков: почему обстоятельства сложились в пользу большевиков? Р

Алексей Юрьевич Щербаков

Военная документалистика и аналитика / История / Образование и наука