Похороненный дневник

Джаспер опустил чемодан на пол и задвинул щеколду. Мама всегда просила держать дверь на замке, когда он сидит дома один. «Никому не открывай. Даже самому президенту Соединенных Штатов», — говорила она.

Отступив от запертой двери, Джаспер развернулся лицом к комнате. Здесь по-прежнему будто ураган прогулялся. Он с трудом проглотил застрявший в горле ком.

— Папа? — спросил он чуть громче. Еще с минуту, вслушиваясь в тишину, он не отходил от спасительной двери.

По улице за окном прогромыхал автофургон. Квартира казалась опустевшей. Место преступления. В воздухе носились запахи гнилья из-за грязных тарелок и давно скопившегося мусора, которые почти совсем затопили привычные ароматы заварного кофе и отцовских сигар. Теперь здесь даже не пахло жильем.

Он сделал пару несмелых шагов вперед.

— Есть тут кто?

Никто не ответил.

Набравшись храбрости, Джаспер пробрался по темному коридору, мимо ванной, к комнате родителей. Дверь спальни была закрыта. Он потянулся к ручке и сразу вспомнил тот раз, когда распахнул ее без стука и застал маму, когда та переодевалась. Она сразу завернулась в халат, висевший за дверью, но он все же успел заметить длинный красный шрам, сбегавший по маминому животу. Очень похожий на другие, исполосовавшие ей руки. В тот раз мама слишком сильно ухватила его за подбородок. «Закрытые двери должны оставаться закрытыми!» — крикнула она и захлопнула дверь прямо перед носом у Джаспера. Через несколько минут, выйдя из спальни, она нашла сына в его комнате, где он забился. «Бедный, бедный Джаспер. Нет-нет-нет, не надо плакать! Мамочка тебя любит. Просто некоторые вещи ты не должен видеть. Это личное…»

С той самой поры он с подозрением смотрел на дверь родительской спальни, но больше не пытался открывать ее без спросу. До сего дня.

Прижимаясь к двери ухом, Джаспер ожидал услыхать знакомый звук отцовского храпа. Вообще ничего. Он поднял руку и выждал долгую паузу, прежде чем тихо постучать по дереву костяшками пальцев. Ничего. Он постучал громче, по-прежнему никакого ответа.

— Папа? — снова окликнул Джаспер, повернул ручку и заглянул внутрь.

Глава 20

Здесь сказано, в детстве вы убегали из дома. Что послужило причиной?

Сперва ему не показалось, что беспорядка в спальне меньше или больше, чем по всей квартире. По полу раскидана одежда. Все ящики вытащены из комодов и свалены в кучу на любимом мамином ковре, лиловые и розовые цветы которого как будто смяты расколотыми в щепы досками. В углу валяется разбитая настольная лампа.

Джаспер робко шагнул вперед. Ларчик с мамиными украшениями лежал у распахнутого шкафа, содержимое свалено на пол. Под грудой искусственного хрусталя и пластмассовых жемчужин на ковре лежало любимое мамино ожерелье, и Джаспер поспешил поднять его. В ладонь лег тяжелый, расшитый бисером медальон. Две из вплетенных в него крошечных ракушек треснули. Остальные были вплетены в тугие спирали, которые образовывали мозаику ярких цветов на белом поле. Когда он был маленьким, этот медальон точно соответствовал размеру его ладошки. Свернувшись на коленях у матери, Джаспер водил пальцем по цветным спиралям, которые вели к странному символу в центре, похожему на уложенную набок букву «S».

«Что она означает?» — спрашивал он, постукивая кончиком пальца по непонятной эмблеме.

«Она просто красивая, и только. Не все же должно что-то значить», — отвечала мама.

Медальон и вправду был красивым! Блестящие бусины крутились на нитках, стоило их погладить. Джаспер вновь осмотрел пол и увидел еще немало маминых любимых вещей. Точнее, все их. Синее платье. Легкую блузку с воротничком в сборках. Ее красные туфли. Хмурясь, Джаспер вел им точный учет. Все, что мама любила, было брошено прямо здесь, в неопрятные кучи на полу.

Он сжал ожерелье в руке и накинул нитку себе на шею. Раскачиваясь где-то у пупка, медальон выглядел нелепо, но мама точно не захотела бы, чтобы Джаспер так и бросил его валяться на полу. Она рвала бы и метала, завидев свою комнату в таком состоянии. Кровать лишилась одеял и простыней; смятый, голый матрас свесился с каркаса. Его ткань забрызгана чем-то охряно-бурым. Все равно что случайно заглянуть под мамину юбку. Ему не стоило здесь оставаться.

Развернувшись к открытой двери, Джаспер замер с выпученными глазами.

По обоям у входа, образуя нечто вроде индейского головного убора, разбегались в стороны ржаво-красные потеки. Словно ребенок пытался изобразить салют вокруг чистого пятна размером с пляжный мяч. Краска не то чтобы красная, но и на коричневую не похожа. Несколько крупных капель бежали к полу, оставляя неровные следы.

У дверного косяка косым штрихом тянулась вниз особенно широкая ржаво-красная дорожка. Сощурившись на нее, Джаспер потянулся к засохшей бурой капле на краю. От прикосновения капля сломалась, оставив на подушечке пальца сухие темные частички, которые Джаспер поднес к лицу. Они были очень похожи на корку, запекшуюся на руках Уэйна после того, как тот помогал разделывать Салли. Бурая краска была кровью.