Похороненный дневник

— Кто-то забрал всю твою воду, Миртл? — спросил дядя Лео. Металлическая поилка брякнула о землю и с плеском забулькала, наполняясь. — Твое счастье, что рассталась с нею без боя. Спасибо, что не лягнула его, старушка. Хотя можешь и цапнуть дурачка в следующий раз, как встретишь. Разрешаю.

Тихие шлепки нежного похлопывания и скрип дверцы загона.

— Безголовый сопляк насмерть закоченеет в полях, разгуливая там без портков, — бормотал себе под нос дядя Лео. — У подзаборной крысы ума и то побольше.

В тусклом свете, что едва просачивался сквозь половицы, Джаспер сдвинул брови в раздумьях. Дядя Лео прав. Умным его не назовешь: нельзя же вечно прятаться на сеновале! Если сбежать в Детройт, отец попросту отправит его назад на ферму. «Парнишке его возраста нужен пригляд…» Но дело не только в этом. Если раньше Уэндел Лири мог на него обижаться, то теперь точно возненавидит. И может самолично оттащить сына в сиротский приют. Кровоподтек у заплывшего глаза почти совсем сошел, но моргать и теперь еще было в трудность.

«Чем скорее мальчик повзрослеет, тем будет лучше для всех».

Снизу донесся шепот:

— Я стараюсь, мама. Изо всех сил стараюсь заботиться о ней, как ты просила, но она вовсе не рвется упростить мне задачу, не находишь? Как можно проявлять заботу, если даже после… — во время наступившей паузы дядя Лео прочистил горло. — Ты постоянно твердила, что она не виновата. Я хочу в это поверить, правда хочу. Не ради нее, так хотя бы для тебя. Я молюсь за тебя… и за папу… да будет земля пухом вам обоим. Господи боже, помоги мне обрести силу простить прошлые грехи. Научи, как провести мою лодку сквозь нынешний шторм. Аминь.

Свет на нижнем уровне амбара угас.

Наверху, на сеновале, наступила настолько полная темнота, что Джаспер уже не видел собственных рук, поднесенных к лицу. Его сердце отщелкивало секунды, пока минуты медленно текли мимо, одна вслед другой.

Молю, чтобы дядя сумел простить меня. Молю, чтобы папа любил меня по-прежнему. Молю, чтобы мама была в безопасности где-то там, далеко. Молю, чтобы она благополучно вернулась домой.

Кажется, минула целая вечность, пока где-то во тьме внизу не зарокотал глубокий мужской храп.

Джаспер еще никогда не видел своего дядю в такой ярости. И никогда не слыхал, чтобы Лео хотя бы упомянул в разговоре своих родителей. Бабушка с дедушкой умерли задолго до рождения Джаспера, и мама будто о них и не вспоминала. Он никогда даже не видел их фотографий. И теперь, скорчившись на сеновале, ломал себе голову над дядиными словами. «Старик просто не смог жить в таких муках».

По доскам пола не дальше, чем в трех футах от места, где прятался Джаспер, легко и быстро пронеслись чьи-то крошечные лапки. Рядом раздался мягкий шлепок. Кто-то сердито зашипел. И сразу будто разверзлись врата ада: в визге, хрипе и урчании Люцифер сражался с крысой. Какой-то десяток секунд полного бедлама — и шум битвы стих, уступив вязким, осклизлым звукам. Острые зубы терзали где-то рядом горячую плоть. Джаспер еще теснее сжался, закрыв уши ладонями и стараясь не воображать, как крысиные кишки кольцами разлетаются в стороны.

Молю, чтобы меня не съели.

Чуть позже о его ногу потерлось что-то мягкое и пушистое. Джаспер затаил дыхание, подозревая, что Люцифер явился продолжить свой ужин. Но кот лишь терся о его голые ноги, пока не устроился к ним вплотную, чтобы в свою очередь свернуться в клубок. Не шевелясь от ужаса, Джаспер окаменел в неудобной позе, а приткнувшийся рядом зверь лишь мурлыкал, время от времени облизываясь. «Кот сейчас уснет», — со страхом осознал мальчик. Длинные когти Люцифера исполосовали Уэйну руку, и такое соседство не выглядело уютным. Набравшись храбрости, Джаспер легонько подтолкнул кота коленом, но тот даже не шелохнулся.

Пока внизу похрапывал дядя Лео, а коровы безмятежно жевали свою жвачку, Джаспер лежал в сене, прижатый дремлющим котом, и соображал, как бы выпутаться из этой передряги. Ему все же придется объясниться со своим дядей. Другого выхода нет. Нужно покинуть убежище, чтобы получить по заслугам. Пора уже повзрослеть. Джаспер понимал всю правоту этой мысли, но был слишком напуган, чтобы тронуться с места. Люцифер же дергал хвостом время от времени, напоминая о себе.

Тянулись часы. Тараща сонные глаза в темноту, Джаспер чувствовал, что теплый кошачий мех у задубевших ног делается все более приятным и утешающим. Жжение на коже левой лодыжки и возрастающая резь в колене мешали думать о чем-то еще, кроме боли. Люцифер потянулся, сильнее прижимаясь к Джасперу, и это теплое прикосновение на время облегчило страдания мальчика. Он не рисковал гладить кота, уже сам не понимая, чего опасается больше, — того, что Люцифер полоснет его когтями или что кот сбежит в темноту. В этот миг своенравный охотник на крыс был ему единственным другом.