Похороненный дневник

— А! Так ты живой, — в голосе врача он слышал улыбку. — Это хорошо.

Широкая ладонь медленно приподнялась, позволяя Джасперу оглядеться. Он возвратился в клинику индейской резервации! Крякнув, попытался подняться на локтях.

— Я еще здесь?

Доктор опустил его на подушку:

— Не спеши. Еще не время.

— Я что, все время здесь был? — слова Джаспера спутались, перемешались в распухших губах. Приподняв руку, он увидел трубку капельницы: игла введена уже в другую вену, в дюйме от круглого синяка. Ногти черные по краям. Пальцы изрезаны. В глубине глотки горит смятая наждачная бумага.

Прикрыв глаза, он вновь оказался в наполовину выгоревшей бабушкиной кухне. Он что-то искал там… Когда услыхал голос.

Джаспер дернулся вверх с криком:

— Мама!

И вновь доктор опустил его на кушетку.

— Ш-шш… Тебе нужно отдохнуть, Огичидаа.

Джаспер забился под его твердыми ладонями.

— Нет! Я не могу ее бросить…

— Мама хотела бы, чтобы ты отдохнул.

— Но…

А она ли это была? Джаспер не помнил. Повернул голову и, рыдая, ткнулся лицом в подушку.

Доктор прижал к его лбу теплый компресс.

— Ты очень многое пережил. Не надо стыдиться слез. Только им под силу смыть кровь.

Кровь. На темном фоне закрытых век закружили отрывочные картинки: кровавые брызги на досках пола, желтозубый оскал, впившиеся в его запястья толстые пальцы, охваченные огнем волосы, стремительное приближение револьвера. Джаспер затряс головой, раздирая лицо пальцами.

— Ты пока не готов проснуться, Огичидаа. Но не страшись, все будет хорошо. Сегодня ты не увидишь снов.

Джаспер успел ощутить, как что-то больно клюнуло его в руку. И очень скоро все вокруг померкло, проваливаясь в черноту.

Глава 41

Здесь сказано, что вы пытались покончить с собой.

Можете это подтвердить?

И вновь он пришел в себя под гомон чьих-то голосов. Поначалу те казались невнятным гулом вдалеке, но постепенно делались громче, пока Джасперу не стало ясно, что голоса звучат совсем рядом. И разговор шел о нем самом.

— Когда паренек вернется домой, как считаешь? — спросил дядя Лео.

— Придется подождать, пока его разум не вернет себе равновесие. Он перенес сильный шок и сотрясение мозга, — сказал доктор Уайтберд. — Возможно, очнется уже завтра, но времени может уйти и больше. На то, чтобы устранить все последствия травмы, потребуется не меньше двух недель, в это время нужно избегать любых физических нагрузок.

Джаспер лежал тихо, не желая, чтобы кто-то из них понял, что он проснулся. Кажется, на его грудь давила гиря весом фунтов в пятьдесят.

— А что с его легкими, док? — спросил третий голос. Его отец.

— Отравление дымом не было чересчур тяжелым. Необратимых повреждений оно не вызовет.

— Может, нам отправить его в больницу Святой Катерины в Порт-Гурон? Черт с ними, с затратами! — взмолился Уэндел. В отцовском голосе тревоги было больше, чем раздражения. Вообще-то, сердитым он вовсе и не казался.

— Ничего другого там не скажут, а вопросов зададут куда больше. Сейчас мальчик нуждается в покое. Все-таки он пережил серьезное испытание.

Какое-то время мужчины молчали.

— Быть может, обсудим это снаружи?

— Уэн, он прав. Поговорим на свежем воздухе, а Джаспер пусть отдыхает.

— Я сам разберусь, в чем нуждается Джаспер, — в голосе отца дрожали слезы. — Он все, что у меня осталось. Я и пару слов не смог…

Голос его отца стих, удаляясь по коридору, и дверь комнаты Джаспера закрылась с решительным щелчком. Приоткрыв глаза, Джаспер повернул голову к двери; резкое движение пронзило череп ослепительным зарядом боли. Подняв руку, он нащупал на лбу толстую, влажную повязку, под которой скрывалась невероятных размеров шишка.

Дверь комнаты снова открылась, и к Джасперу вернулся доктор.

— Ну вот. Мы проснулись? — улыбнулся он мальчику. — Как себя чувствуешь?

— Голова болит, — голос Джаспера износился до хриплого шепота, как будто он долго кричал со всей мочи. Может, так и было.

— Да. Ничего удивительного. Сотрясение и двенадцать швов. Знаешь, что это означает? — Доктор придвинул табурет к постели больного и осторожно коснулся брови мальчика рядом с повязкой.

Джаспер покачал головой и вздрогнул.

— У тебя ушиблен мозг. Ты выдержал несколько сильных ударов по голове.

Джаспер насупился, пытаясь вспомнить. Но все, что смог разобрать, — это ступеньки, ведущие на второй этаж сгоревшего дома. И слышал только шепот: «Кто тут?» Запахи и вкус во рту были одинаковы: дым.

— Порой наш мозг забывает вещи, которые не желает вспоминать. Такое случается при сотрясении. Это совершенно нормально… и иногда даже к лучшему. — Доктор вставил трубки стетоскопа в уши и прижал холодный металлический диск на другом конце к груди Джаспера. — Твои легкие звучат сильными, Огичидаа. Это хорошо.

Джаспер не раскрывал рта, пока доктор не завершил обследование.

— Доктор Уайтберд, какой нынче день?

Пожилой индеец отложил инструменты в сторону и обратил к мальчику все свое внимание.

— Сегодня воскресенье, двадцать первое сентября.

Глаза Джаспера заполнились слезами, и ему пришлось отвернуться к стене. Два дня уже истекли.

— Не унывай. Худшее уже позади, Огичидаа.