Похоронное танго

А сдатчики - это те, кто отовсюду цветной металл тащат, чтобы сдать их в скупку, государственную или подпольную. Цветной металл сейчас дорого стоит, это раньше алюминиевые ложки и кастрюли в магазинах за копейки валялись, а теперь даже у "черных" скупщиков алюминий и медь по четыре рубля килограмм можно сбыть. И уж тащат все, что ни попадя. Алюминиевую лодку на берегу теперь оставлять никак нельзя. На городской пристани был алюминиевый трап, откидной, на шарнирах, так и его как-то ночью спилили. А уж провода с электролиний снимают только так, километрами! Целые деревни без света оставляли, целые городские районы. И ведь убивало током народ, а все равно лезет. У нашей соседки, молочницы, четыре алюминиевых бидона свинтили, а пятьдесят литров каждый... Да всего и не расскажешь, что попереть могут. И понятно, что с проводами или с трапом в государственную скупку не пойдешь, там сразу милицию свистнут, вот и идут к "черным" скупщикам. А у тех и свой транспорт налаженный, хоть в Углич, хоть в Тверь, хоть в Ярославль, хоть до самой Вологды, и инструмент разделочный, те же провода могут на такие мелкие обрезки покрошить, что никто в них проводов не признает, решат, что отходы производства. И борются с ними, и ловят, и публикуют, сколько людей за последние месяцы током поубивало, при попытке провода снять - и все без толку. Больно прибыльный бизнес, такой вот расклад.

- И, значит, сперва у нас в доме посмотрели, потом по участку пошли, докладывал Константин. - А как увидели свежеразрытую землю за компостной ямой, так сразу и говорят, что проверить надо, что, похоже, алюминиевый лист тут зарыт...

Здесь я без дальнейших объяснений понял, что случилось. Есть такие, которые, зная, что у милиции они на примете и что к ним всегда могут нагрянуть, закапывают свою добычу в огороде. Ведь что алюминию сделается? Он может хоть тыщу лет в земле лежать. А милиция тоже наловчилась такие захоронения находить, особенно после того, как рабочие умудрились поснимать всю алюминиевую обшивку в цехе вредного производства при одном заводе. Там не сразу пропажи хватились, потому что цех почти два года стоял, и рабочим зарплату кое-как платили, вот они и спроворились обшивку обдирать. При этом многие не сразу на продажу волокли, а на чердаке прятали или в землю закапывали, в запас на будущее, чтобы торгануть, когда весь шум уж точно уляжется. Говорят, почти четыре тысячи квадратных метров алюминиевого листа таким образом приватизировали... Ну, я говорю, может, преувеличение, а может, никаких преувеличений в этой цифре и нет. Во все поверишь, когда километрами провода снимают, когда алюминиевую миску на секунду без присмотра оставить нельзя, и когда в одном местечке даже бронзовый памятник Ленину сумели на куски разрезать и в скупку уволочь... Словом, если у людей, которых милиция подозревает, что они на незаконном промысле живут, замечается взрытая земля там, где грядок нет и ничего не посажено обязательно милиция эту землю копнет, для проверки и для очистки совести. Вот и выходит, что копнула милиция за нашей компостной ямой в расчете найти рулон алюминиевого листа или нечто подобное - а нашла добычу посолидней. Можно представить, что с ними было, когда труп вылез, и какие торнадо тут начались!.. Подвели нас сбытчики, как есть подвели. Если бы не их повадки, всем уже известные, не стали бы менты в нашей земле ковыряться.

- И всех гостей наших тоже увезли, на другой машине, - закончил Константин. - И Владимира с Николаем этих, и Смальца. - Только на них, в отличие от нас, наручники надели.

Так, соображаю, выходит, не сделали ещё окончательного вывода, кто виноват. Всех по отдельности будут трясти и допрашивать: авось, кто-нибудь да расколется. И вообще, подумать, богатейший урожай милиция за один раз сняла: тут тебе и убийство, и покушение на убийство, и укрывательство краденого, и невесть что, тут и целая толпа сграбастана, и мы Константином, и все "братки", и старший Горбылкин, к которому скоро младший должен присоединиться... Можно считать, менты за одно утро десятилетний план выполнили.