Похоронный агент

– Да вы, мамаша не переживайте, – обратилась она к Лизе, приняв её за мать капризного парня. – Вы предоплату оставьте, и мы через три дня привезём вам со склада такие же туфли, но на размер больше.

– Я не хочу через три дня, я хочу сейчас! – продолжал настаивать её бойфренд, почувствовав щекотливость ситуации. – И вообще, ты мне надоела, корова! – и грубо оттолкнув в сторону «свою большую кису», как он иногда называл её, раздражённо повернулся и вышел из бутика.

Лизу как громом поразило, не столько очередное оскорбление любимого, сколько слова продавщицы, назвавшей её мамашей. Лиза всегда прихорашивалась, идя на свидание с любимым, накладывала маски в дорогих салонах, делала макияж, и ей казалось, что выглядит она молодо и задорно. Но продавщица, сука, поставила её на место, и Лиза сразу постарела лет на десять от таких слов. Она посмотрела вслед уходящему, затем на себя в зеркало, как бы со стороны, и, увидев в отражении здоровенную бабищу с красной мордой, пробормотала:

– Да уж, красава, – уничтожающе посмотрела на сжавшуюся продавщицу, пнула ногой коробку с туфлями и вышла из магазина.

– Не влюблялась раньше и не хрен начинать, – вслух сказала себе Лиза, не обращая внимания на прохожих, и решительно двинулась в ближайший бар заливать любовное горе. Она пила только водку, по привычке, как портовый грузчик, опрокидывая в рот стопку за стопкой, и не пьянела.

«Как же так получается? – мрачно размышляла Лиза. – Кто мне нравится, ко мне равнодушен, а кому я нравлюсь, того не люблю. Какая чудовищная несправедливость», – и беспрерывно требовала у бармена, повторить.

Когда она припёрлась, чуть живая, домой под утро, воняющая алкоголем и сигаретным дымом, грязная, как чушка, будто её валяла в дорожной луже рота солдат, Вадик с укором посмотрел на супругу и жалостливо спросил:

– Что же ты, Лизонька, так поздно пришла и выпачкалась вся, наверное, падала где-то в темноте?

Лиза в ответ неожиданно озлобилась, скрипнула зубами и, схватив топорик для рубки мяса, лежащий в прихожей, и запустила его в мужа. К счастью, он успел увернуться, и лезвие топора только слегка ударилось в его лоб и рассекло кожу от волос до бровей, оставив боевой косой шрам.

– Работала в поте лица, зяблик ты мой! Тупо рубила бабки вот таким топором! – проорала она Вадику и, по-детски хихикнув, грохнулась на пол в прихожей, как мешок с картошкой, вырубившись на лету, обрушив вешалку с одеждой и зонтиками на себя.

Долго потом Вадик тащил супругу в спальню, капая своей кровью с раны на лбу прямо на лицо безмятежно спящей. После этого инцидента он старался не попадаться на глаза супруге, когда она приходила поздно, и прятался в туалете, но пьяная баба требовала его к себе для издевательств, крича:

– Где прячется мой пупсик, почему он не встречает свою любимую, и кто будет снимать с меня сапоги? – и ногами расшвыривала обувь, стоящую у порога.

И «зяблику» приходилось выходить из укрытия, чтобы не быть избитым, стаскивать с неё сапоги, пугаясь резких движений любимой в его сторону. Лиза часто приезжала с работы на своей машине поздно ночью с запахом алкоголя, а иногда и вообще возвращалась домой на второй или третий день, скупо объясняя супругу:

– В командировке была, в соседнем городе. Договаривались о поставке товаров, так сказать, – и криво ухмылялась мужу.

А Вадик всегда терпел и ждал, постоянно выглядывая в окно на пустующее место на парковке, где раньше стояла её машина, бормоча:

– Ничего, нагуляется – придёт.

Однажды пьяная Лизонька припёрлась ночью домой сразу с двумя бойфрендами в форме военных матросов в бескозырках, которые поддерживали её по бокам, помогая идти, чтобы продолжить праздник у себя на квартире.

– Это кто такие, дорогая? – недоумевающе спросил её супруг.

– Мои товарищи по работе, я пригласила их в гости, а то на улице холодно, – объяснила пьяная жена заплетающимся языком.

– Но уже очень поздно, Лизонька, – попытался вразумить её муж, – им надо идти домой, а тебе – отдыхать.

– Как ты смеешь выгонять моих гостей! – разошлась пьяная жена. – А ну-ка молодцы, выставьте его в коридор. Только смотрите, не покалечьте, – сказала она бойфрендам и пошла в спальню, на ходу расстёгиваясь.

Матросы взяли её муженька под мышки, приподняли, вынесли в коридор и поставили в носках на лестничную площадку, захлопнув за ним дверь. Вскоре в его квартире громко заиграла весёлая музыка. Вадик сел на лестничную ступеньку и горько заплакал от ревности. К счастью, в это время поднимался к себе домой сосед, живущий этажом выше. Это был здоровенный жилистый дядька с длинными, как у грузчика, ручищами.

– Ты что, Вадик, расселся здесь и хнычешь? – удивлённо пророкотал он.

– Да вот, Лиза дверь не открывает, – стал оправдываться он, торопливо вытирая слёзы. – Звонок, наверное, сломался, и она не слышит из-за музыки.

– Всего-то? Щас услышит, – сказал сосед и, подойдя к двери квартиры, так заколотил своим кулачищем размером с голову пионера, что в подъезде задрожали стёкла, а Вадя залепетал тревожно:

– Не стучите так сильно, пожалуйста, Лиза может испугаться.