Похоронный марш марионеток

Голос Кей дрожал и звучал жалобно, как у человека, пережившего глубокий шок. Сантомассимо часто приходилось слышать подобные голоса. Он усадил Кей на софу и обнял. Она опустила голову ему на плечо. Она никак не могла прийти в себя.

— Он пытался меня убить…

— Успокойся, Кей, — шептал Сантомассимо. — Птицы больше нет. Она улетела…

Продолжая одной рукой держать Кей, Сантомассимо дотянулся другой до валявшегося на полу телефона. Он не заметил, как сокол покинул свой наблюдательный пост.

*

Сокол парил над аллеей, постепенно снижаясь. Выставив вперед лапы с выпущенными когтями, подняв вверх крылья и выгнув туловище почти вертикально, он опустился на сжатую в кулак человеческую руку в черной кожаной перчатке.

Черный колпак накрыл голову птицы, и она мгновенно затихла. Птицу осторожно опустили на землю, обхватили двумя руками и посадили в черный кожаный саквояж с дырочками для вентиляции. Перчатку сняли и сунули в карман куртки. Саквояж защелкнули. Затем его, изрядно потяжелевший, подняли над поношенными белыми кроссовками «Рибок».

Человек, насвистывая, пошел по аллее. Нарушая ночную тишину, мелодия эхом отдавалась в пустынной аллее. Отдельные ноты, резкие и отчетливые, печально протяжные, напоминали погребальную песню. Но если прислушаться, становилось ясно, что это марш.

«Похоронный марш марионеток» Гуно.

12

Три патрульные машины подъехали к дому Кей. Сирены нарушили хрупкий покой в квартале, установившийся после того, как улетел сокол. Жители окрестных домов высыпали на улицу и потянулись туда, где затормозили машины.

Из автомобиля вышел капитан Эмери. У него был измученный и, как он ни старался этого скрыть, испуганный вид. Он недооценил убийцу. Ему и в голову не могло прийти, что маньяк переключится на них. Теперь во всем Лос-Анджелесе не было средства, способного восстановить покой и равновесие в его душе.

Из другой машины вылезли Лу Бронте и детектив Хейбер и остановились на тротуаре рядом с Эмери. На их лицах тоже читался испуг. Мигалки патрульных машин, вращаясь, отбрасывали красно-синие блики на их лица и стены дома Кей, придавая ему жутковатые очертания. Через пару минут к детективам присоединился капитан Перри.

— Ну что, мы опять столкнулись с «Хичкоком»? — сухо бросил он.

— Да, — буркнул в ответ капитан Эмери. — Похоже, он теперь взялся за своих поклонников.

Подъехала «скорая». Мигающие красные огни освещали толпу зевак. Полицейские оттесняли любопытных с тротуара. Перри посмотрел на окно квартиры Кей. Сквозь закрытые жалюзи пробивался тусклый свет.

— У меня вопрос к тебе, Билл, — произнес Перри.

— Что за вопрос?

— Из какого это фильма?

Эмери устало пожал плечами:

— «Кинг-Конг встречает гребаную Годзиллу«…¹⁴⁰ Черт, откуда мне знать?!

Он обернулся. Двое экспертов вылезли из патрульной машины, двое врачей — из «скорой». Медики с носилками и пластиковыми пакетами с плазмой выглядели зловеще. Капитан Эмери провел их через толпу к калитке, а затем к дому. Вместе они поднялись по лестнице наверх.

На стенах квартиры виднелись борозды от когтей птицы, на полу валялись клочки волос. В остальном все выглядело обыденно, не было никаких следов взлома, и ничто не указывало, каким образом сокол оказался в квартире Кей Куинн.

— Фред! — едва переступив порог, крикнул Лу. — Ты в порядке? — Он заглянул в полуоткрытую дверь гостиной. — Фред?

Бронте остановился. В свете чудом уцелевшей люстры Сантомассимо осторожно промывал раны на руках и ногах Кей. Рядом стояла небольшая миска с теплой водой и лежали ватные шарики. В первый момент это зрелище напомнило Бронте сакральное омовение. Тишина, медленные, плавные движения рук. Сантомассимо стоял на коленях перед Кей, сидевшей на софе, ее лицо искажала мука, и вместе с тем оно светилось бесконечной любовью.

Лейтенант заметил застывшего в дверях Бронте. Они обменялись взглядами. Сержант сразу понял, как сильно досталось Кей. Он тихо вошел. Кей даже не повернула головы в его сторону. Сантомассимо продолжал смывать с ее тела кровь.

— Слава богу, что он не задел глаза, — сказал Сантомассимо, прикладывая антисептик к синяку на ее нижнем веке.

Кей поморщилась и протянула ему бокал с недопитым хересом.

— Еще, — сказала она.

Бронте и Сантомассимо вновь переглянулись. Бронте видел, что она все еще находится в шоковом состоянии. Он отправился на кухню, принес полупустую бутылку хереса и налил ей в бокал. Кей по-прежнему не смотрела на него.

В дверях появились, заслонив свет, капитаны Эмери и Перри, детектив Хейбер, эксперты и врачи. Удивленным взглядом они окинули разгромленную гостиную, затем посмотрели на Кей. У нее был такой жалкий вид, что глаза Эмери погрустнели. Он прошел в комнату. Врачи опустили на пол носилки, положили рядом пакеты с плазмой и подошли к софе.

Капитан Эмери смотрел на Кей со смешанным чувством сострадания и страха и надеялся, что она этого не заметит.

— Вы в порядке, профессор Куинн? — спросил он.

Кей подняла голову и посмотрела на него, но ничего не сказала.

— Ей здорово досталось, Билл, — ответил за нее Сантомассимо.

— О боже, Фред, — вздохнул Эмери, — я должен был предвидеть…