Похороны

— Нет. Я не смогла ее найти. Она сказала, что если я ее не найду, когда в следующий раз меня позовут на разговор, она меня выпорет. Но я никак не могу ее найти! — Лайза разразилась слезами и бросилась на свою небольшую кучку пожиток. Она стучала по ним кулачками и всхлипывала. — Мадам хочет меня выпороть, а я не могу ее найти. Не могу. Она пропала.

Карла уставилась на нее и покачала головой.

— Лайза, перестань так убиваться. Ты не могла ее потерять. Тебе просто негде ее терять. Ты не выносила ее из кельи?

Девочка стала всхлипывать еще громче.

— Нет. Нет. Я не знаю, где она.

Карла встала рядом на колени, подняла девочку с пола и обняла ее.

— Лайза, что ты записывала в книжку? Ты играла с нею?

Лайза мертвенно побледнела, глаза стали громадными, потом она их закрыла и больше не всхлипывала.

— Так ты пользовалась ею для чего-то другого? Так? Для чего?

Лайза покивала:

— Да, так, для всякого…

— И всю исписала? Целую книжку?

— Я не смогла удержаться. Я не знала, что туда записывать. Мадам Вестфол говорила так много. Я не могла записать все. Она хотела потрогать меня, а я боялась и спряталась от нее за стул, а она все звала меня: «Дитя, иди сюда, не прячься, я не из них. Иди в пещеру и возьми с собой это.» И она все тянулась ко мне своими руками. Они были как лапки у цыпленка. И острые — она смогла бы ими разрезать меня на кусочки. Она ненавидела меня. Она сама сказала, что ненавидит меня. Она сказала, что меня должны убить вместе с другими, почему же меня не убили вместе с другими.

Карла, крепко обнимая ребенка за плечи, отвернулась, чтобы не видеть того страха и отчаянья, что проступал на лице девочки.

Рути протиснулась к ним и тоже обняла ребенка.

— Ш-ш, Лайза, не плачь. Ш-ш. Ну, вот и все.

Карла встала и подвинулась.

— Лайза, что ты заносила в записную книжку?

— Все, что нравится. Рисовала снежинки, цветы, моды.

— Хорошо. Собери свои вещи и сядь. Мы, наверное, уже подъезжаем. Похоже, метро останавливается.

Их снова перевели из закрытого компартамента в закрытый же лимузин и помчали по местности, оставшейся им невидимой. Когда они остановились и выбрались из машины, моросил дождь.

Дом мадам Вестфол был трехэтажным псевдовикторианским деревянным зданием с балконами, куполами и многими каминными трубами. Он стоял в строительных лесах, одна из веранд была удалена во время реставрации здания, превращенного в национальный памятник. Девочки сопроводили гроб в мрачную, громадную комнату, где воздух стоял холодный и сырой, а скудное освещение отбрасывало глубокие тени. После того, как гроб установили на возвышении, которое тоже приехало вместе с ними, девочки последовали за мадам Трюдо по узким коридорам вверх по узким лестницам на третий этаж, где для них приготовили две большие комнаты, в каждой по семь коек.

Мадам Трюдо показала ванную комнату, что будет служить их нуждам, пожелала спокойной ночи и знаком приказала Карле следовать за ней. Они по ступенькам спустились в комнату второго этажа с черной, массивной мебелью: стол, два прямых стула, бюро с волнистым зеркалом под ним, с громадной постелью под балдахином.

Мадам Трюдо несколько минут молча расхаживала по черному полу, потом резко повернулась и сказала:

— Карла, я слышала каждое слово, которое эта глупая девчонка произнесла сегодня днем. Она рисовала картинки в своей записной книжке! И в отчетах о бормотании мадам Вестфол снова уже в третий раз всплывает пещера. Тебе она говорила о пещерах?

Голова Карлы закружилась вихрем. Как мадам услышала, что они говорили? Разве зрелость одаряет еще и магическими способностями? Она ответила:

— Да, мадам, она говорила, чтобы я спряталась в пещере.

— Где эта пещера? Где она?

— Я не знаю, мадам, она не сказала.

Мадам Трюдо снова начала расхаживать. Бледное лицо исчертили сосредоточенные морщины, глубоко врезавшиеся в кожу, две борозды прямо над бровями, другие линии по бокам носа до подбородка, рот крепко и жестко сжат. Вдруг она села и откинулась на спинку стула.

— Карла, в последние четыре-пять лет у мадам Вестфол развивалось старческое слабоумие, большую часть времени она жила уже не настоящим, а заново переживала события далекого прошлого. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Карла кивнула, потом торопливо добавила:

— Да, мадам.

— Да. Что ж, теперь это больше не имеет значения. Ты знаешь, что меня уполномочили написать биографию мадам Вестфол, чтобы обессмертить ее письменные труды и ее устные высказывания. Однако имеется пробел, громадный пробел в наших знаниях, и до сих пор казалось, что этот пробел никогда не будет заполнен. Когда мадам Вестфол была найдена ребенком, в полубреду бредущим неведомо куда, истощенной и полумертвой от непогоды, она не помнила, кто она, откуда, она все забыла о своем прошлом. Кто-то надел на ее руку стальной идентификационный браслет, который невозможно было снять, и этот браслет оказался единственным ключом к ее происхождению. Потом десять лет подряд ее лечили лучшие врачи и учили лучшие учителя, но она так никогда и не обрела полной памяти.