Похороны ведьмы

Дебрен подумал, что для внучки лелонского гнома она как-то не так реагирует на вино. Пьяной она пока не была, но и трезвой тоже.

Он помог Вильбанду. Получилось не очень удачно, они чуть не наехали Курделии на ступню. В последний момент она отдернула ногу, вернее, из-за отсутствия места – приподняла. Нога, детская по размерам, но очень женская по форме, упала на тележку. Тележка застряла в какой-то выбоине. Вильбанд покраснел, попытался оттащить хотя бы самого себя. Ящик и стояк с инструментами не позволили этого сделать. Левая щиколотка графини оперлась о его правую культю. И осталась там, хотя, надо думать, можно было найти и более удобное положение.

– Дебрен, ты же чародей, сделай что-нибудь с его пальцем. Гляди, весь механизм кровью изгваздал. Это дуб? Почему ты не заказал железный? Видишь, лопнуло и заклинило.

Дебрен вынул палочку, начал затягивать рану. Вильбанд, явно смущенный, талдычил, что ничего не заказывал, стругал сам, и что спроектировал так, чтобы зубчатые колеса выдержали. Курделия, наклонившись над коробкой, ощупывала маленькими пальцами все, до чего не могла добраться взглядом, выковыривала обломки, качала головой, время от времени делала замечания. Кажется, профессиональные, потому что Дебрен мало что понимал.

– Не для гор твоя коробка, – наконец сказала она. – Ходовая, не горная. Вообще удивительно, как ты сюда доехал. Вот здесь надо поставить третью зубчатку, самое большее – двухпальцевую.

– Места нет.

– Так расширь коробку. Смотри, сколько на шасси места осталось. Вырезать – и никаких проблем… Нет, погоди. Эта поперечина в паз входит? Ну так лучше вытащить и заменить доской, укрепленной металлом. У меня в кухне как раз есть такие, для лат. Крутц покупал, так что выдержит запросто.

– Дороговато – для лат-то. Я не смогу…

– Крутцу латы уже не нужны. А у тебя на руках решение суда. Бери что хочешь, все твое. Ты точить-обкатывать умеешь?

– Что выкатывать? Бочку? Вино тоже хочешь мне отдать, госпожа?

– Курделия. Не называй меня госпожой, будь добр. Знаю, ты не глумишься, но поскольку я сил набираюсь и свой аромат чувствую, то мне подобные подозрения сами в голову лезут. Нет, не бочку. Последняя осталась. Добром тебе не отдам. Я о токарном станке спрашиваю.

– Ну что вы, гос.. то есть Курделия. У меня хибары-то своей нет, а что ж о станке говорить? Но бочку-то вам… то есть тебе прикатить могу. Когда мы уедем, – добавил он тише, – будет у тебя под рукой.

Она подняла голову. Слишком резко. Вильбанд снова получил по носу.

– Так ты не останешься? – спросила она тоже резко. Он ее удивил. Во всяком случае, Дебрен надеялся, что это всего лишь удивление. – Ты говорил…

– Я небогат, – буркнул он. – Но кое-как управляюсь. И не имею права людям силком под крышу лезть… и в тарелку.

Она помолчала. По ее лицу, по-прежнему серому, трудно было понять, о чем она думает.

– Замок у меня маленький, – сказала она наконец. – Но все равно пустой стоит. Что мне мешает взять квартиранта?

– Не годится. – Дебрену совсем не хотелось вмешиваться, однако он вмешался. Второй Принцип, который вдолбили магунам в Академии, гласил: "Твори меньшее зло". Формула была, конечно, более длинной, запутанной, но сводилась именно к этому. – Одинокая женщина под одной крышей с посторонним мужчиной…

– Все лелонцы такие… дремучие? – неожиданно проворчала она, но тут же скрыла эмоции под насмешливым взглядом. – Где ты видишь крышу? Даже если Удебольд свой зад из каменоломни вытащит, наконец-то приедет сюда и увидит, что я жива, то не думаю, что он замок аж досюда ради удобства кузины достроит. Дай, как говорится, Боже, если хоть на навес наскребет. Так что нам жизнь под одной крышей не грозит.

– Дебрен прав, – поддержал чародея вернувшийся с котелком Зехений. – В упоминавшемся контексте определение "крыша" распространяется на все имущество, то есть в данном случае – замок. Уже в ранневековье какой-то собор, не помню точно который, уточнил это понятие.

– Сама видишь, госпо… Курделия, – как-то беззлобно усмехнулся Вильбанд. – Я б только репутацию тебе подмочил.

– Больше чем есть, уже не подмочишь. – Графиня бросила на монаха неприветливый взгляд. – Но благодарю за заботу, брат.

Все почувствовали горький сарказм. Зехений тоже. Удивительно, но в ответ он лишь невозмутимо улыбнулся:

– Но ведь я и вправду о тебе забочусь, дочь моя. Причем настолько, что внесу тебя в список получателей моей воды. Женщина из тебя как из репы… – он осекся, – но за редьку сойдешь наверняка. А поскольку четверть крови твоей от гнома, то соприкосновение с сим холодным камнем кровь твою не заморозит вконец. Тем более что… прости за прямоту, мы здесь все опытные профессионалы, чьи кодексы предписывают хранить секреты… Ну, короче говоря, твои постельные, я бы так их назвал, делишки хорошо известны в округе.

– Не моя вина, – проворчала она, – что при таком ветре на Крутца фантазия нашла. И что он тогда тоже приказал мне кровать толкать.

– Кровать? – Дебрен ничего не понял.