Похоть и Магия

Одним из таких легкополучаемых умозаключений являлось следующее: чем больше сил было у мага на момент применения смертных чар, тем сильнее будет финальный удар. Естественно, допускались определенные послабления. Так, смертное проклятие мага с полным резервом, и мага с резервом ополовиненным, имеют почти идентичную поражающую мощь. Как и в случае наличия у мага только четверти резерва.

Но все же, после определенной грани, - у каждого мага она своя, - когда львиная доля магии и жизненной энергии уже покинули оболочку, сила посмертных чар начнет слабеть. Вплоть до того, что истощенный чародей не сможет даже прыщи наслать, пусть и ценой всех имеющихся у него остатков своей жизни.

К чему я это?

А к тому, что всем нам очень повезло, ибо ранее сбежавший орк уже был полумертвый от ран, - как нанесенных ему людьми, так и полученных в ходе слишком сложного для него рывка через духовный план. И пусть в нем еще плескалось достаточно много сил, но расползающаяся по швам оболочка не могла ни нормально направить их, ни удержать в узде. Он даже покинуть духовный план не мог, ибо стоило ему перейти в материальный мир, как раны бы его добили, а оболочка просто лопнула бы.

Ударь он полноценными смертными чарами, - а они, напомню, всегда на два ранга выше того, что ты можешь создать, - то от нас всех остались бы только воспоминания. Из применяемых им в бою трюков, могу предположить, что он бы использовал те же приемы, только усиленные до неприличия. То есть, просто разорвал бы ткань реальности на том месте где мы стояли, отправив жалких людишек на веселую прогулку по духовным планам. Шансов выжить, даже у меня, имеющего ручного духа, было бы до смешного мало.

Но.

Мы ведь помним о том, что сил на полноценную атаку, достойную настоящего камикадзе, у него не хватило. А потому он ударил несколько иначе, слабее, но, вместе с тем, куда как коварнее.

Сначала, вызвав вполне заметные возмущения в магическом плане, прямиком над нами, выпало из межреальности тело вышеупомянутого орка. Говоря тело, я подразумеваю, скорее, его остатки - обтянутый кожей иссохший скелет. В общем, сам орк опасности уже не представлял. Но и не он был главной угрозой: в уже мертвых руках сияло неистерпимым светом, - причем совершенно непонятного, отсутствующего в реальном мире, спектра, - небольшое облачко.

В тот же миг, когда мои чувства смогли осознать, что именно я увидел, и последствия применения этого чего-то среди нашей (анти)геройской компании, я начал действовать.

Сильно после, уже отойдя от последствий своего решения я смог примерно представить, как именно орк сумел использовать тот прием, понять его механизм, да и то, не возьмусь утверждать, что мои домыслы правдивы. Но, если все же поверить этим, то можно предположить...

Поняв, что получил смертельные раны, и, вполне вероятно, осознав, что хитрые людишки сейчас имеют все шансы превратить победу его племени в полноценное поражение, мастер-шаман (хотя являлся ли он в полной мере шаманом?) принял решение не уходить на тот свет в одиночку. Из-за слишком сильных повреждений оболочки, применение его любимой ветви Искусства (хождения по духовному плану) оказалось невозможным. Или возможным, но на недостаточном для нашего гарантированного уничтожения уровне.

Одаренный четвертого ранга пожертвовал остатками своей жизни, магии и верхними слоями собственной души, чтобы открыть своеобразный канал к сообществу духов его предков, использовав свою плоть и кровь в качестве своеобразной антенны. Он не смог зачерпнуть сил из того источника, путь которому открыл - слишком слабый дар, слишком страшные раны. Единственным, что он смог взять с собой, были чувства, эмоции, намерения и чаяния. А они, будучи в тот момент направлены на бледноликих человечков, могли быть выражены предельно простым приказом-повелением сдохнуть.

Привязав получившуюся конструкцию к остаткам своей крови аки к якорю, орк, пользуясь поддержкой духов, прыгнул туда же, откуда только что сбежал. Прямиком к нам.

И умер.

Стоило бы только его последнему привету сработать, как мозги всех в радиусе метров так семидесяти, просто сожгло бы направленной эмпатической атакой. Мастера, сильные подмастерья, да и я тоже, наверняка бы выжили, но сражаться после этого уже не смогли. А чаша весов, только начавшая было склонятся в нашу сторону, вновь сместилась бы, уже окончательно и бесповоротно.

Если бы не один излишне самоуверенный менталист с комплексом избранного.

Могу собой гордиться, ибо созданная мною впопыхах хрень была чем-то гораздо более совершенным, чем все магические приемы, какие я использовал до этого дня. В основе чар лежал банальный эмпатический колодец, только вывернутый наизнанку и искаженный почти до неузнаваемости. Сырая, совершенно недоработанная конструкция, созданная за счет обрывочных упоминаний о подобных методиках, взятых из системных знаний, искреннего желания жить и такой-то матери, сумела совершить маленькое чудо.