Похоть и Магия

- Подыхать буду, с собой на тот свет унесу. - Мрачно отвечает женщина. И, меняя тему, протягивает мне руку. - Вставай давай. Зелье уже должно было все срастить, так что можно потихоньку ходить. Там внизу у руин колодец есть, можно смыть с нас обоих всю эту дрянь, в которой мы замарались.

В ее речь вновь вернулись легкие паузы, когда она заменяет ругань на ее приличные аналоги, что только подтверждает, насколько же ее выбило из колеи внезапное обретение магических способностей.

- Давай, мать-мать-мать! - С трудом подымаюсь на ноги. Колени трясутся, но дышать уже могу свободней, благо, самодельный корсет помогает. - Я отнюдь не против ополоснуться.

Всем, кто хочет помыться с помощью ведра, колодца, относительно чистого куска ткани и такой-то матери, обладая при том дополнительной нагрузкой в виде едва сросшихся ребер - скатертью дорога, я так больше делать не буду. Кутаясь в одеяло - напоминаю, сезон дождей уже меньше чем в двух неделях, и теплые дни давно прошли - пытаюсь отогреться, наблюдая за помывкой Вал.

Замечу, что сия амазонка ничуть не стесняется собственной наготы, а очень даже наоборот - гордится собственным телом. И никакого влияния с моей стороны. Отдельно замечу, что гордиться ей и вправду есть чем - за двадцать лет в наемниках, она почти не получила шрамов (а те, что получила, свела у целителей вместе с остальными травмами), сохранив свою бронзовую кожу совершенно чистой. Смотря, как перекатываются под кожей мускулы, остановившиеся строго возле той тонкой грани, где сильная, но по-своему красивая, женщина превращается в перекачанное страховидло, я не могу не любоваться. Спору нет, она не расписная красотка и не грациозная эльфийка, но своя особая красота у нее есть.

- Что, парень, нравлюсь?

Выпадаю из размышления о прекрасном, чтобы заметить стоящую прямо предо мною, буквально в одном шаге, обнаженную Вал. Невольно прилипаю взглядом к капелькам воды стекающим по коже и глотаю ставшую тягучей и вязкой слюну, смачивая внезапно пересохшее горло. Как-то само-собой приходит в голову, что в этой жизни у меня еще ни разу не было женщины, да и в прошлой я тоже не был особо успешен у прекрасного пола. Мне всегда нравился другой типаж, но попробуй объясни это семнадцатилетнему организму, находящемуся в шаге от полностью доступной особи противоположного пола.

Понимая, что еще немного и пауза станет по-дурацки длинной, отвечаю совершенно без утайки:

- Очень. У тебя красивое тело, Вал. - Чувствую, что лицо пылает румянцем, но стараюсь не запороть разговор, хоть и понимаю, что это глупо - захочу, просто сотру из ее памяти свой фейл.

- Знаешь, на это тело можно не только смотреть. - Вот что странно, никакого заигрывающего тона нет. Вилония вообще не умела заигрывать: она просто брала если хотела. Иногда она даже предлагала себя, тоже предельно прямо, как сейчас, только редко. Среди наемников слишком много народа, которые искренне считают, что забравшись в ее штаны, они получали полное право ею командовать. Заканчивалось обычно плохо, частенько даже кроваво. Устав от подобного цирка, женщина просто стала снимать стресс в борделях - тех, где предоставляют не только девочек, но и мальчиков...

Пришедшее в голову воспоминание, совершенно лишнее и неуместное в данной ситуации, напоминает мне об одном крайне важном моменте, который я упустил в пылу эмоций:

- Вал, я бы с радостью "не только посмотрел", но у меня еще не срослись толком ребра. Так что набери мне, пожалуйста, еще ведерко, и в этот раз греть его не надо.

До женщины тоже доходит мое плачевное состояние, и она, немного виновато улыбаясь, отступает на шаг. Выглядит это в той же мере мило, что и зардевшийся танк.

- О. Действительно. Ладно, давай уберу... напряжение.

С трудом преодолеваю желание прикрыть напряженную часть тела, и подхожу к колодцу, опираясь на остатки каменной стены. Охладиться сейчас точно не помешает.

Вместо того, чтобы облить меня ледяной водичкой, Вал прижимается ко мне всем телом, так что я, спасибо невысокому росту, буквально утопаю в ее объятиях. Держат меня крепко, но нежно, ничуть не тревожа ребра, а моя голова уютно устроилась в ложбинке между небольшими, но крепкими грудями.

"Может, и вправду увеличить их?" - Лениво проноситься мысль.

Мелькает еще одна мысль, уже об аморальности такого пользования собственной властью, - но как мелькает, так и уходит. Я устал, я ранен, меня чуть не убила огромная неживая собака, и, как вершина айсберга, я и так уже испачкался по самые уши. Пытаться быть "хорошим" и не спать со своей рабыней будет не более чем еще одним проявлением лицемерия.

Опираюсь на сильное и жаркое тело, отдавая инициативу исключительно в руки Вилонии. Наемница оценила мою покладистость, заговорив необычно тихим голосом:

- Не переживай, Роланд, я все сделаю хорошо, тебе будет приятно, поверь.