Похоть и Магия

В конце концов, все ее помыслы и желания сосредоточены на одной единственной цели. Забыв о том, что она еще секунду назад сопротивлялась влиянию Поводка, женщина убирает с меня свою ногу, сползает немного вниз и в одно движение заглатывает все еще каменно твердый орган, даже не обратив внимания на следы недавнего оргазма.

Она просто сосала и не думала больше ни о чем. Только о том, какие движения лучше делать, как часто двигать головой, насколько плотно сжимать нежно-розовое колечко губ, как по-удачнее работать язычком и не стоит ли ей использовать помаду, для придания большей пикантности ситуации. Иногда, когда она откидывала голову назад, а мой член почти покидал ее ротик, ей почти удавалось прийти в себя, но в следующую секунду она делала возвратное движение, вновь превращаясь в живого голема для минетов. Живого, думающего и очень страстного голема, все помыслы которого сосредоточены на единственной цели, для которой и создавали это творение.

Следующий мой оргазм она проглотила, как самое сладкое в мире лакомство.

И последовавший за ним тоже.

Окончательно уснули мы только сильно под утро, когда даже действие афродизиака не могло сдерживать сладкую истому и приятную, но неодолимую усталость в наших телах. Я еще успел вернуть разум оперативнице, чем заработал быстрый щелчок по носу и обещание "взяться за мои тренировки всерьез". Успев еще порадоваться тому, что Милайя не обиделась, - судя по Поводку, она посчитала это честной победой в нашей постельной войне, и даже порадоваться тому, что я начал показывать зубы, - а также ужаснуться предстоящим тренировкам, я наконец-то уснул.

Утро, - а если точнее, то послеобеденный час, - совсем не красило нежным светом. Как минимум потому, что было оно пасмурным и дождливым, несмотря на летнюю пору. А еще на приятность утра влияла боль во всем теле, которое явно не было рассчитано на такие нагрузки, пусть они будут тысячу раз приятными. К моему счастью было кому подумать об одном несчастном парне, готовом сдохнуть в сие хмурое утро.

Рядом с кроватью стоял небольшой столик, на котором в ряд стояло два небольших флакончика с каким-то зельем, чашка с травяным отваром и приятно пахнущие настоящим мясом птичьи ножки, чей запах меня и разбудил.

Не уверен, смог бы ли я заставить себя сдвинуться с мертвой точки, если бы не последний пункт во всем перечисленном. Есть хотелось просто зверски, несмотря на ломоту в мышцах и общую разбитость. Как никогда понятным стал знаменитый земной анекдот о том, как попавший в женский монастырь насильник "стерся" под корень.

На дрожащих руках подползаю к столику и залпом выпиваю оба зелья, ощущая в обоих слабый магический фон. К моему искреннему удивлению, оба зелья были нормальными на вкус, в отличие от привычной мне алхимической гадости. Вернее, одно из них было совсем безвкусным, а второе напоминало какой-то раствор на спирту. Блевать, короче, не тянуло, что радует.

Вместе с выпитыми флаконами, в желудок словно потекло что-то неуловимо холодное, будто лед. Зато эффект сразу стал заметен - слабость начала проходить, как и боль в мышцах, а руки мгновенно перестали дрожать. В отместку, еще сильнее захотелось кушать, если не сказать жрать. Сдерживать души порывы я не стал, вовсю налегая на еще теплое мясо и радуясь тому, что в этот момент можно не напрягать себя лишней куртуазностью и правильным использованием столовых приборов.

Записку я нашел сильно после того как покушал. Успел даже умыть заспанное лицо, полюбоваться краснотой в глазах и ополоснуться холодной (желание заряжать нагревающие амулеты от своего резерва у меня отсутствовало) водичкой. И только переодевшись в свежевыстиранную одежду, нашел небольшой клочок бумаги, приколотый к внутренней стороне двери шкафа.

Почерк Милайи узнать было довольно легко, он у нее характерный такой, с жесткими и ровными, почти печатными буквами - следствия необходимости часто и помногу писать, причем так, чтобы понять смогли. С тем, чтобы прочесть написанное, было куда как посложнее, ибо роанардская письменность, сдавая позиции под моим штурмом, оставалась еще полной сил и оказывала всяческое сопротивление. Так еще и написанное послание явно состояло из лексических единиц высокого стиля, к которым я еще только начал подходить. Стоит ли удивляться тому факту, что на прочтение коротенького послания мне пришлось потратить почти полтора часа. Хотелось тупо использовать Поводок и узнать содержимое прямо из головы Милайи, но банальное упрямство и гордость бывшего студента-почти-отличника не давали мухлевать, заставляя играть честно.

Доброго солнца вам, Роланд!