Похоть Inc. Том 4

Занялись верстаки, а чуть позже пришло ощущение жуткой боли в правой руке, которую так же, как и деревяшки, пожирало пламя. Я машинально хлопнул другой ладонью, чтобы сбить пламя, но обожженная кожа только впитала в себя отпечаток, который отразился болью уже с глубины.

— Нравится? Обмануть хотели?? — голос Вики доносился издалека, как будто я вот-вот готов был потерять сознание.

Боль немного притупилась. Сила начала работать, чтобы восстановить руку, причем пламя сбить до конца не удалось.

Вот дилемма: чтобы сбить пламя, надо сконцентрироваться и применить силу осознанно. А чтобы долечиться — наоборот, перестать думать.

— Не получится! Теперь у меня есть все, что мне было нужно!

Лазарь дернулся, срывая с себя одежду и безжалостно наматывая ее мне на руку. Тут же по свежеобоженной коже точно катком прошлись, заставляя меня орать не своим голосом.

Почти сразу прилетело по лицу. Где-то рядом был Альберт, чертова невидимка. На этот раз не было под рукой ни чернил, ни чего-то другого, чтобы отметить его и как следует накостылять.

Да и рука болела так, словно ее до кости прожгло.

— Давай только без пафоса, — крикнула еще раз Вика. — Альберт, отойди в сторонку.

Боль маленькими червячками прогрызалась все глубже. Ощущение, что пламя проедает руку от кожи до кости, меня не покидало.

— Руку! — взорвался в мозгу крик Лазаря.

На запястье знакомо легли пальцы и тут же исчезли все звуки.

— Можешь сам это остановить? — голос суккуба доносился с эхом.

— Нет, — я лишь чувствовал, как шевелятся губы.

— Ровнее держи…

— Что?

Мощнейшая оплеуха заставила меня упасть ничком. При этом я задел еще и верстаки, что с грохотом сдвинулись в разные стороны. Опять Альберт…

Я моргнул. Боли в руке как не бывало. И дернулся, чтобы увернуться от возможной угрозы, но с удивлением заметил, что никаких посторонних звуков нет. Только мое дыхание. Ни шагов, ни шума, ни грохота, ни треска горящего верстака.

Первым делом я содрал с себя тряпки, которыми Лазарь обмотал мою руку. Ничего не болело, но и назвать зажившей прожженную до мяса кожу тоже было нельзя. Я отчаянно пялился на руку, пока не осознал, что лечения толком и не было.

— Что-то не то. Извини, — и не успел я повернуться к суккубу, как тот вломил мне еще разок.

Подниматься с пола второй раз было уже проблематичнее. Немного ныло место удара, но на этот раз крови не было.

— Прости еще раз, но так было надо, — проговорил Лазарь. — Ситуация требовала немедленного вмешательства. И еще мне от тебя потребуется немного сил.

— О-о-ох… — только и смог ответить я, потому что суккуб приложил мне в скулу. Ощущение было такое, что череп сейчас развалится, но оно постепенно исчезало, как и гул в голове. — Что было надо?

— Встань.

Я послушно выпрямился. Рядом со мной застыло витиеватое пламя, которое вилось вверх от стола. Совсем как на дачах у Большакова. Я снова в срезе. Теперь уже точно.

Выдохнул, расправил плечи. Здесь должно быть безопасно. Рука теперь точно полностью зажила, а Лазарь забрал обратно свои тряпки. Выглядел он очень серьезным.

— Признаю, то была моя ошибка.

— Твоя? — удивился я. — Ну уж скажи, что наша.

— Нет, моя. Целиком моя. Ты еще недостаточно опытен, чтобы видеть людей так же, как и я. Так что это моя непростительная ошибка. Ты же понимаешь, чего ради это все делалось? Почему довели до этого места?

— Нет, не очень, — я повертел головой по сторонам: Вика с перекошенным от злобы лицом смотрела в нашу сторону. Альберта, что вполне естественно, видно не было.

— Пользуясь случаем, объясняю, что война с суккубами кому-то не дает покоя. Вероятнее всего — ей, — он указал на Вику. — Но мне кажется, что за ней должен стоять кто-то еще.

— Может быть, но это точно не Тони, нет, не верю.

— А ведь она могла просто прикрывать его. Знаешь, такая игра в хорошего и плохого полицейского. Не ты один умеешь смотреть в душу, прости за каламбур.

— О чем ты? Про девочку?

— Да, я же видел, как ты вскрыл ее — и пусть это было не очень сложно, потому что у подростков есть свои точки давления, но получилось эффектно. Если бы не штукатурка, мы вполне могли бы нейтрализовать ее.

— Ты прав, несложно, — согласился я. — И все же я не верю в то, что это замысел их двоих.

— Допускаю. Но смотри, что получается. Кто виноват? Ты и я. Я — беглый суккуб, который несколько десятков лет прячется в темноте. Ты попал под мое влияние, стал отщепенцем, работал против конторы. Сколько ты у них? Пару месяцев?

— Около того.

— Вот видишь. У тебя тоже весьма сомнительное будущее. Если ты хочешь вернуться в контору, то тебе было бы правильнее избавиться от Вики и затем от меня, вернуть души и тогда ты бы и дальше жил спокойно — до определенной поры.

— Глупости не предлагай.

— Я не предлагаю, Роман, я всего лишь обрисовываю тебе ситуацию. Вика явно не позволила бы тебе избавиться от нее. Плюс Альберт, этот проклятый невидимка, который залез тебе в голову. Или мне. Им проще было бы доказать, что ты вместе со мной украл души. Так что ты в их игре — всего лишь разменная монетка. Ты же не думал, что поднялся достаточно высоко?