Похожая на человека и удивительная

– Ты… – Я посмотрела на календарь, чтобы удостовериться, что сегодня не суббота. Не воскресенье – точно. В воскресенье будет пирог с рыбой и эфир с Геной Лапиком. – Ты не в школе? Ты заболел?

– Я сейчас гуляю, – ответил мне Женя. – Можете приехать ко мне?

– Конечно могу.

Связь прервалась, и я быстро перезвонила мальчику.

– Я приеду. Но почему ты гуляешь?

Женя помолчал и потом ответил:

– Только я не знаю, где я. Я сел в метро, проехал, потом вышел… Хотел сходить в «Макдоналдс», но не нашел. Там его не было. Потом я поехал на автобусе…

– Понятно. А что сейчас ты видишь?

– Киоск и дом красный…

С большим трудом мне удалось понять, на какой улице стоит сейчас Женя. Выяснять, как и почему он оказался в метро, вместо того чтобы сидеть за партой в школе, смысла никакого не было. Главное, чтобы он не потерялся до того, как я смогу добраться на другой конец города, где находится 9-я Парковая улица.

– Женя, а родители тебя не ищут? Не надо позвонить им на всякий случай?

– Тетя Лена сказала, что они еще спят. Лучше попозже позвонить, – спокойно ответил мне Женя. – Я уже звонил, и у меня почти все деньги кончились на телефоне. Я думал, что не получится вам позвонить.

– Я поняла. Сядь на какую-нибудь лавочку и жди меня, хорошо? Можешь учебник по литературе почитать, например.

– Хорошо, – ответил Женя. – А учебник не промокнет?

Я быстро посмотрела в окно.

– У тебя там дождь?

– Да. Но у меня ноги почти совсем не промокли…

Я уже стояла у лифта и смотрела, как он быстро едет с двадцать второго этажа на мой двенадцатый. Огромная Москва, расползшаяся ввысь и вширь. На Октябрьском Поле – солнце, последнее, осеннее, яркое и негреющее, а в Измайлове накрапывает дождь, и у мальчика Жени Апухтина почти совсем не промокли ноги…

– Женя! Что мне с тобой делать!

– Можете бойкот мне объявить, – серьезно ответил Женя. – Я папу тоже довел. Он мне еще тогда бойкот объявил, когда я не хотел нормально себя вести…

– Слушай, я уже в лифте, сейчас связь прервется. Иди… Не знаю куда. Там есть магазин какой-нибудь? Супермаркет большой? Нет, подумают еще, что ты воришка. Ладно, на остановку автобусную сядь, под крышу.

– Хорошо, – сказал Женя. – Но здесь только трамваи.

– Найди, пожалуйста, какой-нибудь навес. Чтобы люди вокруг были. И телефон не потеряй.

– Хорошо, – послушно ответил Женя.

– И жди меня! Я скоро буду!

Как можно быстро в будний день, когда все едут на работу и на учебу, добраться на противоположный край Москвы? На метро точно быстрее. Вот не выпендривалась бы, побежала бы со своим нежданным даром собой торговать, была бы, может быть, штатным экстрасенсом в правительстве, летала бы на собственном вертолете над Белокаменной…

Я была практически уверена, что через час двадцать, когда я, обалдевшая от духоты и какофонии метро, выйду на востоке Москвы, Женя уже будет далеко от 9-й Парковой. Но мальчик, как послушный и образцовый ребенок, обняв свой школьный рюкзак, сидел под навесом у метро рядом с бабушками, расположившимися прямо на земле и торгующими последней в этом году петрушкой с огорода.

– Привет! – сказала я Жене.

– Привет, – ответил мальчик, видимо заждавшийся меня.

Бабуся, раскладывавшая на коробке из-под южноамериканских мандаринов свой чеснок и петрушку, завидев меня, неодобрительно покачала головой:

– Ну вот что за матеря теперь такие, а? Что он сидит, тебя ждет? Дел много? Всех денег никак не заработаешь?

Женя вопросительно посмотрел на меня – как я отреагирую?

Я обняла мальчика:

– Я рада тебя видеть. Пойдем. Ты голодный?

– Да уж ясно дело, что не сытый! – ответила за него бабуся. – Ну, вы смотрите на них, а! Кепки наденут набекрень и побежали…

Мы с Женей переглянулись. Я посмотрела на бабулю, на приближающегося с другой стороны стража порядка, выразительно махавшего старушкам, сидящим у метро со своим немудреным товаром – кто с зеленью, кто с отростками комнатных цветов в самодельных горшочках из-под пластиковых бутылок, кто с пышными, но грустными осенними букетами. Я достала кошелек.

– Сколько богатство ваше стоит, бабуля?

– Петрушка по двадцать, чеснок – двадцать пять! – гордо ответила та. – И не торгуюсь, и так доллар подорожал!

– И правильно. А цветочки почем? – Я кивнула на два скромных букета темно-голубых растрепанных цветов, похожих на одичавшие хризантемы.

– По восемьдесят букет. Но тебе отдам за пятьдесят.

– Считай, – я кивнула Жене, – сколько за все будет?

Мальчик на удивление быстро и правильно посчитал:

– Триста сорок рублей.

– Молодец. Бабуль, мы все возьмем, заготовим на зиму себе чеснок с петрушкой, да, Женя? – Я протянула ей пятьсот рублей. – И букеты себе подарим сами, раз нам никто цветов не дарит.

Бабуся недоверчиво рассматривала мою купюру, а потом спохватилась:

– Сдачу, а сдачу-то возьми!

– В следующий раз, ладно? А то мы и так никуда не успеваем!

– На математику, да? – испуганно спросил Женя. – Можно не пойдем?

– Да какая уж там математика! – отмахнулась я. – Давай пойдем где-нибудь позавтракаем и заодно пообедаем. А то я ничего не ела и не пила сегодня. А ты?