Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта

Прекрасная бегума подробно изложила способ подчинения нашей провинции законному феодальному режиму. Разговор длился до утра. Я посерьезнел и сосредоточился настолько, что даже заметил бородавку на левой щеке бесподобной Сейб-Алниффы — раньше почему-то не видел. И еще: супруга моя оказалась ужасно многоречивой — я не мог дождаться рассвета. Нет более бодрящего средства на свете, нежели супруга, без конца изрекающая добрые советы.

У индусов это повсеместный обычай. Настоящий синг — по-нашему дворянин — прежде всякого дела спросит совета у жены, и даже высокопоставленные такуры — по-нашему, бароны — на любой вопрос отвечают только после совещания с женой. «Какая погода будет сегодня после полудня, синг Голем?» — «Пойду посоветуюсь с женой». И после полудня отвечает: «Будет прекрасная, солнечная погода, синг Учар», — не смущаясь даже проливным дождем.

В ближайшие дни мы начали большое путешествие по нашей провинции — очень полезное, по мнению бегумы, для превращения меня из «раны» в раджу. Нас сопровождала значительная — примерно с бригаду — свита на лошадях, верблюдах и слонах. Бегума и я восседали каждый на своем слоне, ибо индусский этикет запрещает мужчине и женщине сидеть в одном совари, то есть в паланкине. Так мы путешествовали: бегума в авангарде, я — в арьергарде. На спине у моего слона красовалась надежная бронзовая пушка, дабы на время нашей увеселительной поездки обеспечить дружеский прием разбойничьим племенам. Так и прошло все наше путешествие — каждый на своем слоне. Мы участвовали во всех празднествах, начиная от поклонения змеям и кончая молениям Кокусу. На Мохарам-Кирмесе по колено вошли в священные воды Ганга; на празднике Холиза безумные дервиши и факиры обсыпали нас красной пудрой; на торжествах Ганеша мы раздавали «нузар» и получали «килла» — ритуальный обмен подарками: сперва власть имущие оделяют подданных, затем простой народ — властителей; без этих подарков право владения не признается. Посещали традиционные святые места и полные многочисленных изваяний чаитии, пагоды, гамбии, баоли — так называются храмы и захоронения. Побывали у джайнитов в «госпитале для зверей», где выхаживают не только больных кошек, собак, быков, но и воронов, сорок, индюков. Я немало подивился на города «науссни» — там сплошь живут женщины, которых называют «баядерами», а мужчины только приезжают в гости; баядеры бесцеремонно проходят во дворец, поют и танцуют во время заседаний королевского совета.

(— Богом клянусь, замечательный обычай, — развеселился князь. — А как выглядят эти баядеры? Услаждают глаза, надеюсь?)

— Они очаровательны, ваше сиятельство. Шелковые и кашемировые наряды расшиты золотом и жемчугом. На пальцах обнаженных ног сверкают кольца с драгоценными камнями. Их платья открыты, как и у наших дам. Одна только разница: наши дамы оставляют обнаженными плечи и грудь, что кажется вполне естественным, а баядеры, закрывая плечи и грудь, обнажаются от груди до бедер, что опять-таки выглядит приятно и натурально.

(— Прекрати allotria,[50] — зашипел советник. — Не хватает еще слушать лекцию о модах проклятых язычниц.)

Мы, в свою очередь, давали пышные представления для забавы народа: борьбу слонов — «мусти» и поединки слонов с людьми — «сатмари», кровавую схватку львов и кабанов, бешеное столкновение носорогов. А дружественные набобы устроили в нашу честь праздник с лампионами и спектакль шахматной игры с живыми фигурами.

Мы достигли окраин нашей страны, где живут «туги» — их религия повелевает убивать чужеземных путников. Посетили селения «бхилов», которые признают только увечных богов; видели колонию обезьян, где живут одни четверорукие — их короля называют «ленгур», они умеют говорить и ходят нагишом.

Каждый день нашего торжественного странствия удивлял новой неожиданностью. Оставив «город семи мудрецов», мы прибыли в «город мертвых королей», где в пышном и мрачном безлюдье высятся святилища и под каждым — гробница правителя. Потом свершили паломничество к древу Будды: хотя сами мы поклонялись Шиве, многие наши подданные исповедовали буддизм, поэтому мы принесли жертвы Будде. И в конце концов нашим глазам явился «источник мудрости»; в храме близ этого источника служат баядеры, которые, еще будучи невестами, стали вдовами: в храме они занимаются своим ремеслом, освященным здесь божественным ритуалом.

(— Ничего себе храм, — поморщился советник.

— Зато литургия, надо полагать, весьма приятна, — дополнил князь.)

В течение этого времени моя царственная супруга пребывала в совари на слоне, в паланкине, на троне; я, в свою очередь, занимал другой трон, другой паланкин, другого слона. Мы едва находили возможность перекинуться несколькими фразами.