Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)

— Какая вы, однако, наивная девочка! Разве триста долларов валяются каждый день на земле, чтобы никто не постарался их подобрать! Существует предположение, что негр прячется где-нибудь здесь поблизости. Я тоже так думаю, но никому насчет этого не рас сказываю и стараюсь держать язык за зубами. Не сколько дней тому назад я разговорилась со стариком и старушкой, что живут здесь рядом в бревенчатом домике; они уверяли, будто никто почти не посещает соседнего островка, который называют здесь Джексоновым островом. «Живет там кто-нибудь?» — спросила я. — «Нет, никто не живет». Я ничего не возразила, но призадумалась. Дело в том, что я могла бы побожиться, что за день или два перед тем видела на острове близ переднего мыса дым, откуда заключила, что если негр там и прятался, то он успел уже убежать оттуда куда-нибудь подальше. Все-таки мой муж с хорошим своим приятелем рассчитывает побывать на острове. Он уезжал по делам вверх по реке и сегодня вернулся. Как только он прибыл сюда, я ему сейчас же рассказала все мои подозрения.

Я до такой степени смутился, что не мог усидеть спокойно. Мне непременно следовало бы чем-нибудь занять свои руки. Взяв со стола иголку, я пробовал вдеть в нее нитку; руки у меня, однако, дрожали так, что я никак не мог попасть концом нитки в иголку. Хозяйка замолчала, и я, взглянув на нее, заметил, что она, в свою очередь, глядит на меня очень пристально и слегка улыбается.

Положив иголку и нитку на стол, я поспешил обнаружить к предмету разговора интерес, который и на самом деле к нему ощущал.

— Триста долларов — большие деньги, — сказал я, — хорошо было бы, если б их могла заполучить моя мамаша. Надеюсь, что ваш супруг, сударыня, собирается побывать сегодня же вечером на острове?

— Понятное дело, сегодня же ночью! Он ушел теперь в город со своим товарищем, чтобы раздобыть лодку, а если можно, то и другое ружье. Они поедут на остров сейчас, после полуночи.

— Отчего бы им лучше не обождать до утра? Днем ведь, кажется, было бы виднее?

— Разумеется, виднее, да только не им одним, но и негру. А вот после полуночи он, вероятно, заснет, и тогда можно будет беспрепятственно осмотреть лес и отыскать его логовище, особенно если у него разведен на ночь костер. Огонь в темноте далеко виден.

— Я об этом, признаться, не подумал! — отвечал я.

Хозяйка взглянула на меня очень пристально и тем еще более усилила мое смущение. Помолчав немного, она спросила:

— Как, вы говорили, вас зовут, милочка?

— Мм… мм… мм… мм… Мэри Уильямс!

Мне самому казалось, что в первый раз я назвал себя не Мэри, а как-то иначе, а потому я невольно потупил глаза. Мне стало даже теперь довольно явственно представляться, что я как будто назвал себя Сарой. Я чувствовал себя прижатым к стене и опасался, что это, пожалуй, заметят, а потому с нетерпением ждал, чтобы хозяйка сказала еще что-нибудь. Чем больше она молчала, тем хуже я себя чувствовал. Наконец она возразила:

— Да ведь, если я не ошибаюсь, милочка, вы назвали себя сперва Сарой?

— Точно так, сударыня. Полное мое имя Сара-Мэри Уильямс. Поэтому меня называют и Сарой, и Мэри, безразлично.

— Так, значит, у вас два имени?

— Точно так, сударыня!

Я почувствовал некоторое облегчение, но тем не менее искренне желал убраться как можно скорее подобру-поздорову. Я все-таки не смел взглянуть хозяйке прямо в лицо.