Похождения комиссара Фухе

Следом за собаками выскочили трое белых. Один из них, одетый в ночной халат, держал в руках копье и кричал: «Назад, Трезор! Назад, Барсик! Я сам его!». Двое других были в смокингах и молча говорили поанглийски.

Копьеносец скрылся в кустах, предоставив своим спутникам вволю поудивляться, глядя на Фухе, и наконец появился, неся наскоро освежеванного негра.

— Ну вот! — заявил он. — Охота окончена!

— Вы что же, собираетесь его есть? — спросил Фухе.

— Нет, зачем же! Это собакам. Иди ко мне, Барсик! Кстати, а кто вы такой и что вы делаете в моих владениях?

— Я агент французской безопасности Валье, послан к вам Президентом Республики, — представился Фухе.

— Однако вы не торопились! — заметил плантатор. — Ну что ж, пойдемте в дом! Кстати, познакомьтесь: Джонс и Томпсон из Соединенных штатов.

Дружным коллективом они зашагали через джунгли к дому, время от времени бросая собакам кусочки негра.

7. МАЛЫЙ СОВЕТ ВЕЛИКИХ ЛЮДЕЙ

«Так, — думал Фухе по дороге. — Эти двое, кажется, и есть те самые гринго, американцы, присланные подбивать Эжена Дюруа на… на… демократию, что ли? Или на ширму? Нет, они монархисты! Впрочем, я не знаю, что это такое…» После роскошного обеда (правда, без мясных блюд) Дюруа пригласил всех в курительную комнату, угостил дорогими сигаретами и предложил обменяться мнениями.

Американцы начали издалека, обмусолили слово «демократия», явно опасаясь представителя официального Парижа, и в конце концов заявили, что они, конечно, далеки от мысли вмешиваться во внутренние дела любой страны — будь то Франция или Гваделупа, — но раз уж народ Гваделупы жаждет свободы, — долг дяди Сэма ему помочь…

Затем американцы выпили рому и в один голос затараторили о том, что не удалось защитить свободу на Кубе — и вот что получилось…

Тут слово ухватил Фухе. Речь его была короткой и лаконичной продолжительностью всего в два взмаха пресс-папье. Уловив разглагольствования гринго о демократии, он понял, что это — враги, начисто забыв наставления Конга. Диктатура — вот за что нужно бороться!

После своего немногословного изречения Фухе остановился посреди курительной и посмотрел по сторонам.

— Простите, месье, Дюруа, — спросил он, — где же можно вымыть пресс-папье, а то у этих америкашек мозги провонялись жевательной резинкой?

— Да бросьте вы его в окно! — с ужасом промолвил Дюруа.

— Э нет! — воскликнул Фухе. — Мне мое оружие еще пригодится! Тут этих гринго сотни и тысячи!

До Эжена Дюруа стало постепенно доходить, что Фухе вовсе не агент французской безопасности.

— Чего вы добиваетесь? — спросил он, понемногу приходя в себя.

— Я хочу вам оказать услугу, — пояснил Фухе. — Соорудим переворот, вы станете диктатором Гваделупы…

— А вы?

— А я за это прошу только одно — ящик мясных консервов!

— С этим, к сожалению, придется подождать, — не скрывая своей радости сказал Дюруа. — Мой коммерческий агент Дордан звонил утром из Бас-Тера. Все консервы пошли на пропитание доблестной армии патриотов! Вы, конечно же, не представитель Франции, вам я могу похвалиться: сегодня утром мои офицеры там, в Бас-Тере, провозгласили независимость Гваделупы! Я по этому случаю устроил травлю негра в моем лесу и пригласил на охоту моих амерканских друзей… Это с помощью их долларов я добился победы!

— Значит, все это зря? — обескураженно спросил Фухе.

— Что??? — не понял Дюруа.

— Америкашек я зря?

— Почему? Теперь все лавры достанутся вам! Вы создали меня!

Фухе подумал немного, жуя огромную дорогую сигару диктатора, и сказал:

— Ладно, черт с ними, с консервами! Вы говорили, вашего агента зовут Дордан? Как его можно найти?

— В здании министерства, — охотно ответил Дюруа. — Я его назначил министром просвещения.

С этим Фухе и откланялся.

8. ВЕЛИК ФУХЕ, НО И ДОРДАН НЕ МАЛ

— Что же ты наделал, болван! — бушевал полковник Конг, когда Фухе явился в Бас-Тер. — Я же тебе говорил: демо-кра-тия! Ты зачем ехал к Дюруа? Чтобы уговорить его отказаться от дик-та-ту-ры! Кретин!

— Это все проклятые янки сбили меня с толку, — пытался оправдаться Фухе.

— Не ври! — возмутился Конг. — Тебя не с чего было сбивать! Конечно! Теперь хозяевами в Гваделупе будем не мы, а янки! Вон отсюда! Я еще доложу об этом де Билу! Будешь вечно торчать здесь под властью своего Дюруа!

Фухе рад был поскорее убраться. Он предвкушал, как найдет мерзавца Дордана, возьмет его за горло и проломит череп своей канцелярской игрушкой.

На улицах Бас-Тера все шло своим обычным чередом. Зажиточные горожане ели мясо, босяки — бананы, матросы были до синевы пьяны, полицейские не нарушали правил уличного движения, генералы не ходили босиком, а негры — в сомбреро.

«Теперь ясно, — размышлял Фухе, — что вчера утром не было ничего подозрительного: просто население ожидало каких-то политических событий великой важности».

У здания министерства комиссара остановил часовой: город все-таки еще находился на чрезвычайном положении, хотя французского вторжения, в связи с удовлетворенностью Вашингтона последними событиями, ожидать не приходилось.