Похождения поручика Ржевского

— Это черт знает что! — почти выругалась она. — Вот тебе и девочка-одуванчик! Она ведь прекрасно понимала, чем мы будем там заниматься!

— По-моему, не понимала, — возразил Макс.

— Много ли вы, мужчины, знаете о девушках? — презрительно сказала амантка. — Да мы раньше вас, подростков, узнаем откуда дети берутся и как их заделывают.

— А о том, как это приятно, тоже заранее знали?

— Нет, вот это нет, — призналась дева. — Это ты мне, мой милый, глаза открыл.

— Как же так? — удивился Макс. — Ведь я взял тебя не девушкой.

— Взял меня другой: очень давно, единожды и не вызвав ни капли восторга. С тех пор я глупой и жила — до твоих рук и губ, дорогой.

От милой женщины Екатерины Васильевны Городецкому пришлось съехать. Нине как-то раз пришло в голову посмотреть на его квартиру и может даже с некоторыми дальнейшими целями. Он тотчас сказал ей, что будет вскоре переезжать: хозяйка ждет сына и просит его съехать.

Екатерина Васильевна, не скрываясь, заплакала, но потом сказала:

— Я знала, что мое счастье с вами, Максим Федорович, не будет продолжаться вечно. Такова судьба квартирной хозяйки. Вы, видимо, скоро женитесь?

— Я бы и так пожил и даже на два дома, — признался Макс, — но не получится. Не поминайте лихом, Екатерина Васильевна.

Тут они обнялись, поцеловались, вдруг побежали в его комнату и бурно предались «блуду», после чего простились окончательно. При этом Городецкий не знал даже, где будет ночевать. По здравом размышлении он велел извозчику ехать в гостиницу, прожил там с неделю и снял отдельный домик на Каменном острове с парой слуг: мажордомом (он же конюх) и кухаркой (прачкой). Нина вскоре в нем побывала, особо оценила спальню, потом кухню и прочие помещения, поговорила со слугами и сказала:

— Теперь вы вполне можете жениться, Максим. У вас есть на примете невеста?

— Есть одна с массой недостатков и одним достоинством… — стал подсмеиваться Городецкий.

— Предлагаю взять себе другую, — парировала мадмуазель Эйлер. — С массой достоинств и одним недостатком…

— Каким же это? — поднял брови Макс.

— Глупостью. Эта глупышка вообразила, что ее можно полюбить и влюбилась сама.

— Этот недостаток я переживу, — заверил Макс и, подняв деву на руки, спросил:

— Нина Александровна, вы согласны выйти за меня замуж?

— Если я скажу нет, вы уроните меня на пол?

— Нет, отнесу в спальню и с досады изнасилую.

— А если я соглашусь?

— Тогда отнесу в спальню и возьму вас с любовью.

— Хм… Тут призадумаешься. Насилия я еще не испытывала… Не люблю выбирать: вы несете меня в спальню и применяете все известные вам способы любви!

— Предупреждаю: мы не выйдем оттуда с неделю!

— А и ладно. Слуги у вас хорошие: и накормят нас и напоят…

Никаких излишеств в этот день, конечно, не последовало, а было официальное предложение руки и сердца. Эйлеры согласились и прослезились. Свадьба была скромной, но все положенные процедуры были соблюдены. А молодая чета вместо вселения в домик на Каменном острове отправилась в плавание до Британских островов с остановками в Ревеле, Риге, Данциге, Копенгагене и Амстердаме. Иной скажет: дудки! В те времена разрешения на выезд за границу оформлялись по полгода и то не без мзды. У этих господ не было, видимо, среди близких знакомых российского императора, а у Макса был. В свою прошлую жизнь Городецкий мало ездил по стране, а за границей и вовсе не был. С другой стороны, в Интернете он насмотрелся заграничной жизни и мог теперь сравнивать. Что сказать?

Его поразила компактность европейской жизни: все города были невелики (кроме Лондона) и не кишели людьми, а уж бездельников среди них вовсе не было. Все поражало своей целенаправленностью, необходимостью. Единственными фланирующими существами были, пожалуй, военные, получившие увольнительную в город. Нина оказалась бесценным спутником в европейском путешествии, так как разговаривала на трех основных языках: немецком, французском и английском. Макс ежедневно учил слова из словарей и пытался услышать на улицах что-то связное.