Похождения рубахи-парня

Самозваная царица направилась к мужу, позволив Лисовскому поцеловать свою руку. Пан-воевода притворно улыбался ей вслед. После чего развернулся и крикнул адъютанту:

— Труби сбор, скоро будет потеха!

Лисовский принял решение: взять самозванца силой. При этом пустить слух, что атаман Тарас из охранного куреня якобы продался Василию Шуйскому и зарезал царя с царицей.

Против верных Дмитрию, но изрядно выпивших казаков будут отборные панские и иноземные бойцы. Быстро прикончат и царька, и его несговорчивую жену.

Лисовский распорядился поднести воинам куреня дармовую чашу с вином. Жаль, сонного настоя под рукой не оказалось, но это рискованно: казаки могут обнаружить подвох. А небольшая рубка сделает правдоподобным якобы мятеж казаков-охранников.

Солнце окончательно спряталось, окрасив горизонт в кровавые тона. Два отборных полка пошли на штурм царского терема. Казаки подняли тревогу с опозданием, когда на них уже навалились польские воины.

Даже полупьяные, казаки сражались отчаянно. Дрались мушкетами, саблями, крючьями. Те, что сцепились в рукопашной, пускали в ход даже зубы.

Сопротивление казаков позволило самозванцу выиграть время. Лжедмитрий сразу же сообразил, что пришли по его душу. Но бежать с голыми руками не хотелось. Большой ларец с бриллиантами и золотом был открыт. Царь-самозванец спешно достал полотняный мешок, в котором мужики носили уголь для камина. Ссыпал туда драгоценности и золотые монеты, а сверху присыпал золой.

Мария торопила муженька: бежим, пока не ворвутся ляхи. Она понимала, что Лжедмитрия могут прикончить на месте, а ее, в лучшем случае, ждет монастырь. Нужно было любой ценой вырваться из западни и собрать своих сторонников в новом месте.

Прекрасно это понимал и самозваный царь. Сначала была мысль уйти из терема тайным ходом. Но он вспомнил, что и Лисовский знает о всех тайнах замка. Почти наверняка подлый пан на выходе оставил караул.

Мария Мнишек в сильном волнении дернула мужа за рукав:

— Да пойдем же скорее!

Лжедмитрий крикнул:

— Ой! Кажется, бриллиант шаха выронил! Он самый ценный у нас.

Самозваная царица наклонилась, пытаясь найти камень на пышном ковре:

— Где он? Не вижу!

Дмитрий коротко ударил Мнишек рукояткой пистолета по затылку и прошептал:

— Извини, дорогая, но сбежать можно только одному. Ты слишком приметная.

Самозваный царь моментально разделся и бросил в камин одежду. Затем переоделся в припасенные на всякий случай грязный крестьянский армяк, сермягу и лапти, выпачкал лицо и руки сажей. Неприятно, но ради сохранения жизни и не так испачкаешься.

Мария Мнишек лежала, раскинув руки. Лицо побледнело, с затылка стекала маленькая струйка крови, но грудь едва заметно колышется: дышит царица. Ну и хорошо! Впрочем, Дмитрий знал, что таких баб и кувалдой сложно убить. Она была хорошей любовницей и милой собеседницей. В отличие от него Марию, если сразу в горячке не убьют, то вряд ли казнят — ее род в Польше очень влиятельный, пан Лисовский побоится наживать себе врагов.

Теперь самозванцу нужно было сделать испуганный, холопский взгляд и покинуть хорошо обложенный предателями терем. В лицо Дмитрия многие знают, но видели его, как правило, издалека в роскоши, величии, славе. А на грязного, оборванного мужика никто не обратит внимания.

Кроме, разве что, самого пана Лисовского и его ближайшего окружения. Нужно их обойти. Затем Дмитрий соберет новые силы и жестоко отомстит!

Без таких союзников, как ляхи, будет даже спокойней. Они между собой перегрызутся, перебьют друг друга и Скопина-Шуйского, окончательно разорят Россию. Тогда он вернется как спаситель.

Жаль Марию Мнишек. Но он найдет себе жену поглупее и подобрее. Из русского знатного рода, чтобы прочнее осесть в России.

Самозванец быстро спустился в подвал, затем робко, как, впрочем, и положено простому угольщику засеменил к выходу. Еще шел бой, но первые ляхи уже стали проникать в терем самозваного царя. Вот Дмитрия какой-то поляк жестко огрел по спине ногайкой:

— Что ты тут делаешь, урод?!

Тяжелый мешок немного смягчил удар. А беглый царь прохрипел, стараясь изменить голос:

— Простите, ясновельможный пан, камин топил!

Потом еще пару раз Дмитрия огрели уже на выходе из терема.

Он кипел гневом, но держал себя в руках, и только сильнее сутулился, стараясь быть как можно незаметнее. Ладно, эти ляхи еще получат свое. Прежде даже не от него. Вот нагрянет ненавистный Скопин-Шуйский, всех перебьет без его мудрого руководства, а Лисовского на кол посадит.

Ну, вот, кажется, последний заслон миновал, можно присесть и отдышаться. Мешок тяжелый, много сокровищ в нем унесено. Просчитался Лисовский! Ожидал Дмитрия на выходе из тайного хода. Ничего, он потом еще наймет солдат, с османским султаном подружится, тот поможет. Не даром же он, Дмитрий, по отцу турок…