Похождения шустрого покойника

– Если не считать того, что я немного «подросла» со школьных времен, ничего со мной не случилось, Ларис. Просто тяжесть у меня на душе, будто булыжником ее придавили. Я раньше, когда люди говорили – «душа болит», всегда думала: как это – «душа болит»? А вот теперь я это понимаю и могу сказать точно. У меня болит душа. Все так неожиданно свалилось, сразу и в одну кучу. Не знаю каким, но каким-то десятым или, может быть, пятнадцатым чувством, я ощущаю надвигающуюся опасность. И ты знаешь, Лар, я это так реально чувствую, что мне становится очень страшно!

– Это плохо. И когда ты это почувствовала?

– Сегодня утром. Помнишь, когда ты вошла ко мне в комнату и начала говорить про рукомойник, а я сидела на кровати?

– Конечно, помню. И что?

– Я проснулась от дикого страха, мне приснился кошмар. Перед твоим приходом я как раз вскочила и никак не могла осознать, что это всего лишь сон.

– И что же тебе приснилось?

– Не буду говорить. Я слышала, что, если рассказать о кошмаре, он может сбыться. Брр, не дай бог, – передернулась девушка.

Она увидела смеющиеся глаза Ларисы и задохнулась от возмущения.

– Что смешного ты услышала? Я тебе, как человеку, все рассказала, а ты… ты смеешься?

– Извини, но я совсем не над тобой смеюсь, – поторопилась оправдаться Лариса. – Это я саму себя вспомнила.

– Не поняла, при чем здесь ты? – нахмурилась Светлана. – Я же тебе про кошмар говорила и еще о своих чувствах.

– Вот-вот, я как раз о том же. Сейчас расскажу, – улыбнулась Лара и пустилась в воспоминания: – Было это пять лет назад. Я еще тогда за Сергеем, своим первым супругом, замужем была. Он в командировку уехал, по служебным делам, и я спала одна. Вижу во сне страшный кошмар: вроде за мной здоровая собака гонится. Вернее, даже не собака, а чудовище, похожее на собаку. Я бегу, а мои ноги в какой-то гадости вязнут, и эта липкая дрянь не дает мне бежать. Кругом полно народу, я кричу как ненормальная, но никто не слышит моего голоса, все проходят мимо. Очень хорошо помню, какой обуял меня ужас, когда я почувствовала, как зубы этого страшного чудовища клацают уже прямо у моих ног. И вот, когда страх достиг своего апогея, я проснулась и резко села в кровати. Поняв, что это был всего лишь сон, я немного успокоилась, но все равно вскочила и включила свет во всех комнатах. Мне опасность мерещилась за каждым углом, даже в собственной квартире.

– И все? – спросила Света.

– Все, – улыбнулась Лариса.

– Не понимаю, к чему ты мне это рассказала, – пожала Светлана плечами. – Мой кошмар немного похож на твой, но я не вижу никакой связи.

– Сейчас поймешь, – хитро улыбнулась Лара и начала рассказывать дальше: – Я так и не смогла больше уснуть в ту ночь, просто лежала и таращилась в потолок. Потом мне это надоело, и я, взяв мольберт, начала рисовать. Знаешь, что я нарисовала?

– Понятия не имею.

– Я нарисовала свой кошмар! Я простояла у мольберта почти сутки, рисовала как заведенная, и мой кошмар получился именно таким, каким я его видела во сне. Картину я потом еще неделю дописывала, но сам сюжет у меня уже был сформирован полностью. Наверное, тебе это не совсем понятно, я не знаю, как объяснить, чтобы ты поняла меня до конца, но сейчас попробую.

– Ну, почему же? Я прекрасно тебя поняла, – перебила Ларису Лена и улыбнулась. – Только я, в отличие от тебя, совсем не умею рисовать и никогда не смогу передать свой кошмар в рисунке. Я, наверное, и рассказать-то не смогла бы о нем так, как это было во сне.

– От тебя этого никто и не требует. Ты меня не дослушала до конца. Да, я нарисовала свой кошмар и вроде бы успокоилась, вылив на полотно весь негатив, который оставил на душе неприятный осадок. Но, опять же, не это самое главное. Главное – то, что через неделю после того, как я закончила писать картину, я отнесла ее в нашу студию, и руководитель поместил ее на выставке молодых дарований, которая открывалась буквально на следующий день. И что, ты думаешь, произошло? – засмеялась Лариса. – Она заняла первое место, а премией было денежное вознаграждение в тысячу долларов! Мало того, эту картину потом купил один любитель неординарных решений в искусстве. Знаешь, за сколько?

– Ну, и за сколько же? – поинтересовалась Света, уже улыбаясь.

– За пять штук, – уже вовсю веселилась Лариса. – Я тогда отхватила себе изумительное колечко с бриллиантом. Знаешь, что в этой истории самое примечательное?

– Что?