Похождения Синдбада-Морехода

По опрятным дорожкам сада в окружении ребятишек бродили учителя. Один, как я понял, рассказывал ученикам о растениях, что окружали их. Вдалеке высокий старец рисовал палочкой на песке фигуры. Глаз мой в те годы был еще остер. Я понял, что старец сей преподает отрокам мудреную науку под названием геометрия, ибо на песке появлялись фигуры и буквы. Неподалеку совсем взрослые юноши читали друг другу стихи. И хотя слова чужого языка были нам непонятны, но причудливый ритм и вдохновенные лица были яснее любых слов.

Наш проводник, склонившись ко мне, сказал вполголоса:

– Видишь, Синдбад, не драгоценности, не золото, не юных дев ценит великий раджа, а лишь знания почитает он величайшими сокровищами мира.

Я молча поклонился. За спиной раздалось шуршание камешком по дорожке. Все стихло, даже птицы, казалось, прекратили пение.

Мы опустились на колени.

– Великий раджа!

– Встаньте, гости из далекой страны! Я приветствую тех, кто не побоялся суровой дороги, чтобы принести мне в дар новые знания. Тех, кому странствия не становятся обузой…

Мы поднялись, и я в первый раз взглянул на магараджу.

Удивлению моему не было предела: я рассчитывал увидеть перед собой убеленного сединами старца, мудрость которого пришла с годами. Но напротив меня стоял молодой, полный сил муж, обликом и силой напоминавший древнего воина. И только глаза, ясно-серые, холодные, трезвые, не похожие на темные очи жителей юга, выдавали его сухой и холодный разум.

– Расскажите мне, караванщики, о цели, что вела вас сюда из далекого и прекрасного Багдада…

Предводитель каравана начал свою повесть. Он разливался соловьем, описывая, какую выгоду сулит самому магарадже и всей его стране успешная торговля. Владыка кивал дружелюбно и искоса посматривал на нас. Постепенно его взгляд останавливался на мне все чаще. Магараджа заметно терял интерес к громкоголосому Ахмед-аге, человеку богатому и достойному, но более всего уважающему свой толстый кошелек.

– Я понял тебя, почтеннейший. У тех узорчатых дверей ждет тебя мой советник. Он самый изворотливый и успешный торговец моей страны. Иди к нему; вы быстро поймете друг друга.

Ахмет-ага, поднявшись, поспешил туда, куда указал магараджа. Действительно, у дальних резных дверей стоял человек тучный, с лицом, как две капли воды похожим на лицо почтеннейшего Ахмет-аги если не чертами, то выражением. Они казались родными братьями, и было ясно, что они поладят. Хотя, наверное, только после того как оба охрипнут от торгов.

За главным купцом потянулись и его приказчики. Это были люди, уважающие законы цифр и справедливость базара. Настоящие купцы и одновременно самые закаленные люди, которых мне довелось увидеть на суше.

– А ты, странник? Что привело сюда тебя? Ведь ты не купец? И не книгочей?

– Да, мой повелитель, я не купец. Хотя и книгочей. Зовут меня Синдбад-Мореход. А состою я на службе у повелителя правоверных, халифа Гаруна-аль-Рашида, да продлит без счета Аллах милосердный его годы! Халиф ценит меня за то, что я умею исполнять его прихоти. Ибо это и есть моя служба – приносить халифу чудеса и диковины, о которых ему шепчут ветры, что врываются в его покои, или поют птицы, что садятся на ветки деревьев дворцового сада…

– Приветствую тебя, путешественник. Скажи мне, а не о тебе ли мне рассказывали, когда говорили о чудом спасшемся жителе Багдада, что привез с острова Повелительницы гигантов диковинно огромные камни?

– Да, это я.

Глаза магараджи стали намного теплее.

– Значит, это правда! И то, что существует такой остров, и то, что существуют драгоценные камни размером с голову ребенка…

– И даже бóльшие, повелитель! Я видел огромные скалы, сложенные из чистого изумруда. Вернее, скалы, что были огромными изумрудами. А рядом – валуны, что горели рубиновым красным огнем. Видел я и алмазные уступы, и яшмовые горы… Но видел и песок, в который под рукой неумолимого времени превращаются и чудовищно огромные, и самые невзрачные камни…

Магараджа согласно кивал.

– Да, Синдбад, я понимаю тебя. Нет более страшной и безжалостной силы, чем сила времени. Ее не удается перехитрить, ее невозможно остановить, и нет в мире ничего, что могло бы повернуть ее вспять…

Молчание не затянулось – магараджа был любопытен как мальчишка.

– А какие еще диковины оставили след в твоей душе?

– Совсем недавно, повелитель, видел я белую скалу, что высится посреди полуночного океана и сложена из холода и ужаса. Видел я и то, что в том океане таких скал много, что эти белые скалы странствуют по водам, повинуясь воле ветров и течений. А северные народы, что не боятся свирепых зимних ветров, иногда на своих кораблях, что зовут кноррами, даже устраивают на такие скалы настоящую охоту…

И я начал рассказ о том, как из далекого холодного города с островом посреди реки я отправился на охоту за такой скалой. Чем дольше я говорил, тем большим интересом светились глаза магараджи.