Похождения Синдбада-Морехода

«Ты успокоил меня, визирь. Значит, мне предстоит самая простая часть – вернуться в Багдад и все без утайки рассказать халифу, да продлит Аллах его годы!»

Пока мы беседовали с визирем, Фарух успех обойти весь порт и найти не только лодку, чтобы добраться до нашего корабля, но и всю нашу команду. Надо сказать, что неволя, в которой содержались члены команды, показалась бы раем многим моим соплеменникам. Роскошные покои, вдоволь еды и вин. И лишь один запрет – покидать границы порта. Нашему появлению моряки обрадовались, но и изумились. Они были уверены, что никого из нас уже нет в живых, а им самим предстоит до конца дней оставаться пленниками древней земли.

Вот так случилось, что уже к вечеру мы покинули воды у берегов древней Атлантиды, которая оказалась не землей древней мудрости, а землей заблуждений. А всю мудрость столетий хранила лишь горстка прекрасных и мудрых женщин, у которых достало силы сохранить, но не было силы передать ее другому народу по другую сторону моря.

Прошел не один десяток дней, прежде чем мы увидели вдали скалу эль-Тарика, что знаменовала собой Геркулесовы столпы и вход в Серединное море. Жестокие штормы обошли наш корабль стороной, лишь волны слегка раскачивали его.

Долгие дни проводил я на палубе, любуясь неповторимыми красотами водной глади. Аллах даровал мне возможность вести неспешные беседы с визирем, который по-прежнему оставался учеником и пленником Софии и обители Чиао. Множество дотоле неизвестного узнал я в долгие часы безмолвных бесед. Визирь, мне казалось, все время что-то недоговаривал.

И лишь когда показались берега, населенные правоверными, он сказал мне:

«Вскоре ты увидишь прекрасный Багдад. Расскажи все, что увидел, халифу. Отдай ему байзу (к счастью, нам не пригодилась ее сила). Постарайся растолковать халифу, как вредно и страшно считать, что все знания уже получены. И передай ему от меня лишь одно: не стоит сидеть взаперти. Если халиф желает, он может открыть для себя весь свет, а суетность размышлений окружающих не отвлечет человека истинно великого».

«Прощай, мудрый визирь!»

«К счастью, нам можно сказать друг другу простое «до свидания». Ибо мудрые хозяйки обители Чиао даровали нам с тобой возможность беседовать везде, кроме подземного и подводного мира. Значит, впереди у нас много разговоров о великом и малом, прекрасном и уродливом. Да, я должен передать тебе и Фаруху просьбу Софии. Постарайтесь сделать так, чтобы сказки Шахразады стали известны халифу. Это станет подарком древней мудрости, которого он так жаждет».

«Но не станет ли Шахразада наложницей халифа?»

«Нет, женой шаха, и причем любимой, станет ее дочь – ее и Фаруха, – достойная наследница своих родителей. Ее имя останется в веках, а сказки, которые она расскажет, будут путешествовать между стран и веков несказанно долго. И многие поколения сказителей будут воспевать и вспоминать историю великой любви, которую поведает миру малышка, дочь великой мудрости и отчаянной храбрости».

«А что же будет с тобой, Абу Алам? Ты навсегда останешься в Атлантиде?»

«Вероятно, не навсегда. Ловушка бесконечных знаний сильна, но мир много больше. Быть может, когда-нибудь мы еще свидимся, Мореход…»

Я был полон надежды на эту встречу. Ибо визирь оказался человеком замечательным.

Вдали показался берег. Прекрасная Басра ждала путешественников. В этот раз с нами не было громоздких тюков, диковинных свитков, огромных клеток. А золотая байза нам помогла – мы попали в Багдад, словно сам халиф был с нами. И вот ворота дворца. Что мы сможем рассказать сейчас? Какие тайны нам удалось открыть, о чем поведать миру? И куда мы спрятали визиря? Почему глаза и уши халифа Гаруна-аль-Рашида остались так далеко от покоев повелителя Багдада?

Фарух решительно пресек мои колебания:

– Расскажи халифу все, что узнал, все, о чем думал. Рядом буду я. Рядом будет Шахразада. Халиф услышит истину наших слов.

Ворота дворца неспешно раскрылись, мы вошли внутрь… Вопросительный взгляд халифа встретил нас, и мы начали рассказывать все, что случилось за эти два с небольшим года. Не один кувшин воды мы осушили, пока вели речь, не раз повелитель посылал за фруктами, чтобы у нас достало сил закончить повесть.

Когда же я умолк, а за мной умолк и Фарух, халиф задумался. Медленно уложил в футляр золотую байзу и сказал:

– Вы выполнили наше повеление. Вы привезли нашему величеству нечто более ценное, чем новое знание. А теперь мы будем думать о том, что вы рассказали. Тебе же, Фарух, по прошествии месяца после свадьбы (ибо я предвижу скорую свадьбу), я повелеваю каждый день приглашать в дом писца и записывать новый рассказ твоей жены.

Халиф отвернулся в окну, а мы, низко поклонившись, вышли в сад.

«Вот так, Синдбад, – прозвучал слышный только мне голос визиря, – наш халиф мудр и видит правду».

«А ты, визирь, – какая правда открылась тебе?»