Похождения Синдбада-Морехода

– Тебя, Синдбад-путешественник, я буду учить различать травы, и ты постигнешь искусство поиска целебных растений и составления зелий. Этим поможешь мне. А тебя, Фарух-воин, я научу различать воду ручьев и ручейков. От каждого из них мне понадобится дар – то капля влаги, то целый кувшин. В этом будет состоять твоя помощь. Малыш Рошан будет проводником по нашим горам. Не прячься за котом, проказник, я не сержусь на тебя. И не таскай Сахра за уши. Он терпелив, но справедлив.

Мальчишка отвернулся, но было видно, что он прислушивается, чтобы ни слова не пропустить из нашего разговора.

– Значит, гости, вы согласны терпеть до того дня, когда созреет золотой напиток?

– Сколько же нужно терпеть? – спросил халиф.

– Это зависит от многих мелочей. Иногда напиток рождается через луну, иногда через три луны. Но иногда он не рождается вовсе.

– Мы пришли за эликсиром и без него не уйдем.

Удивительно, но эти слова произнес Фарух. Ему-то напиток любви был вовсе не нужен. Но воин есть воин. Решительность отличала его с детства.

Женщина удовлетворенно улыбнулась. Волосы ее были черны, движения резки, но мелкие морщины выдавали немалый возраст.

– Что ж, гости, тогда возблагодарим Аллаха всемилостивейшего за ясный день и спокойную ночь. Мальчишка Рошан поможет вам устроиться в покоях, а завтра с утра мы приступим. Спите, и пусть сны ваши будут радостны.

И Махаббат наклонила голову, показывая, что разговор окончен.

Покои, куда отвел нас Рошан, были просто еще одной пещерой. Я с удивлением рассматривал прекрасные ковры и роскошные кувшины-кумганы, которые стояли у стены. Помещение было большим и уютным. Огонь в очаге горел ярко, но не коптил. Слабый запах хвои напоминал рощи корабельных сосен, что видел я у берегов Серединного моря. На помосте у стены заметил я свитки – неизбежные спутники знаний. Казалось, последний поворот головы забрал у меня остатки сил. Я упал на ложе и уснул, уподобившись камню.

Утро для нас наступило тогда, когда Рошан разбудил сначала Фаруха, а потом меня.

– Просыпайтесь, воины. До полудня осталось совсем мало времени. А через час после полудня нам предстоит первый выход за водой и травами.

У пещеры тек ручей, и мы умылись, завтраком послужила горсть урюка и медовые лепешки, которые мы запивали черным как ночь кофе – этот напиток мы возили с собой всегда. Тем более он нужен был нам сейчас, в этот поздний утренний час, который вот-вот должен был стать полуденным.

И вот в первый раз мы вышли за травами. Вместе с нами шла и Махаббат.

– Смотри, Синдбад. Вот это трава горечи – вы зовете ее полынью. А вот там растет трава слабости. Вот трава предательства – вам же она известна как подорожник, и вы лечите ею раны… А теперь, Фарух, твой урок.

Женщина повернулась и указала на черную скалу.

– Вот под этой скалой живет старая медянка. Она безвредна. А рядом с ее норой вытекает ручеек. Это вода тревоги. Мне понадобится шесть гран этой воды. Наполни чашу, да постарайся не расплескать, пока будем возвращаться к пещере.

– Но почему с нами нет нашего друга? – Я беспокоился о халифе, хотя видел, что он с аппетитом позавтракал.

– Он должен записать то, что помнит с первых лет своей жизни, вернуться к тем дням, когда он был просто мальчишкой, пусть и наследником престола. Попытаться вновь стать малышом…

Мы вернулись в пещеру. Халиф и в самом деле писал. Решил запечатлеть на пергаменте свои дневные впечатления и я.

Так прошел первый день. Я писал, Фарух, развернув свиток, читал о стране Пунт, которой мы так и не увидели. Халиф и Махаббат беседовали у выхода.

Проходили дни за днями. В полдень мы ходили по скалам и горам. Искали и собирали воды и травы. Иногда нас сопровождала колдунья, иногда только мальчишка Рошан. И всегда, возвращаясь, мы видели, что халиф что-то записывает или что-то вспоминает. Долгими вечерами, когда кипело зелье, Гарун-аль-Рашид и Махаббат беседовали у выхода из пещеры. Частенько мы выходили полюбоваться изумительными закатами, от которых все небо переливалось оттенками расплавленного металла. Наши ночи были тихи, а сон так крепок, будто мы были каторжанами на галере и засыпали после дня изнурительного труда на тяжелом военном судне.

Халиф же, беседуя с Махаббат, все чаще останавливался и всматривался в ее лицо долгим вопрошающим взглядом. Она в ответ смотрела в его глаза, будто отвечая на безмолвный вопрос.

Так настал день полнолуния.

Травы были найдены и погружены в непрестанно кипящий отвар. Фарух, изучив историю страны Пунт, занялся описанием побережья Серединного моря. А я поднял голову от записей и увидел чудо.

Халиф нежно гладил лицо колдуньи. И оно разглаживалось прямо под его ладонями. Исчезала немолодая женщина, плотнее становилась кожа, ярче глаза и нежнее голос. Слов мне слышно не было, но и так я понимал, что эти двое говорят о любви. Значит, эликсир все же родился.

Я оглянулся на своего друга, но он крепко спал, обняв книгу, как школяр. Мне же даны были лишь минуты, чтобы увидеть чудо рождения страсти, но я запомнил его навсегда.