Похождения скверной девчонки

– Выздоровление может быть очень долгим, очень трудным, – добавила доктор Рулен. – Восстановить самоуважение… Она согласилась, даже сама захотела стать рабыней или чем-то вроде рабыни, – именно так к ней относился господин Фукуда. Пока в один прекрасный день, не знаю почему, не знаю как, и она тоже этого не знает, вдруг не явилось четкое осознание опасности. Она нутром почуяла, что, если так будет продолжаться и впредь, кончится все очень скверно: не только травмами, но и безумием или даже гибелью. И тогда она сбежала. Не знаю, откуда у нее нашлись на это силы. Такой поступок достоин восхищения, уверяю вас. Тот, кто доходит до подобной степени зависимости, почти никогда не бывает способен вырваться на волю.

– Но страх был столь велик, что она придумала себе всю эту историю про Лагос, про то, что ее изнасиловали полицейские, про то, что мучитель прогнал ее, испугавшись СПИДа. Жизнь в выдуманном мире помогала ощущать себя в относительной безопасности и хотя бы отчасти справиться со страхом. Да и всем нам куда труднее жить в реальном мире, нежели в придуманном. Что уж говорить о человеке в ее положении. Ей будет очень нелегко вновь освоиться с истиной.

Он замолчал. Доктор Рулен тоже ничего больше не добавила. Оба смотрели на меня со снисходительным любопытством. А я маленькими глоточками пил воду, не в силах произнести ни слова. И при этом чувствовал, как заливаюсь краской, как лоб покрывается испариной.

– Вы можете ей помочь, – произнесла доктор Рулен после паузы. – И более того, месье. вас, наверное, удивит то, что я сейчас скажу. Вы, пожалуй, единственный человек на свете, способный ей помочь. Лучше, чем любые специалисты из нашей клиники, поверьте. Главная опасность заключается вот в чем: она готова уйти в свое внутреннее я, то есть ей грозит что-то вроде аутизма. А вы способны стать мостиком, соединяющим ее с окружающим миром.

– Она вам доверяет, только вам и больше, как мне кажется, никому, – добавил директор клиники. – Но сейчас она чувствует себя в ваших глазах, как бы лучше выразиться…

– Грязной, – пришла ему на помощь доктор Рулен и, как подобает воспитанному человеку, на миг опустила глаза. – Потому что для нее вы, хотите верьте, хотите нет, в некотором роде святой.

У меня вырвался смешок, очень фальшивый. Я чувствовал себя идиотом, придурком, мне хотелось послать ко всем чертям эту парочку и крикнуть, что оба они только укрепили недоверие, которое я всю жизнь питал к психологам, психиатрам, психоаналитикам, священникам, колдунам и шаманам. Они смотрели на меня так, будто читали мои мысли и прощали их. Словно приклеенная улыбка так и не сошла с лица доктора Рулен.

– Если вам достанет терпения и, главное, если вы любите ее, она сможет восстановить свое душевное здоровье, как поправила физическое, – сказал директор клиники.

Я спросил их – потому что не знал, о чем еще спросить, – есть ли необходимость возвращаться в клинику.

– Скорее наоборот, – с улыбкой ответила доктор Рулен. – Она должна забыть про нас, забыть, что была здесь и что эта клиника вообще существует. Начать жизнь заново, с чистого листа. Полностью отличную от той, прошлой, то есть жизнь с человеком, который любит и уважает ее. С таким, как вы.

– Еще одна вещь, месье, – сказал директор, вставая и тем самым показывая, что наша беседа подходит к концу. – Вам это может показаться странным. Но она – да и все, кто большую часть жизни ищет укрытия в фантазиях, вечно что-то выдумывает, чтобы спрятаться от реальности, – сознает и нет, что творит. Граница между вымыслом и реальностью для них то стирается, то вновь возникает. Повторяю, иногда они сознают, что делают, а иногда нет. Вот вам мой совет: не старайтесь заставить ее принять действительность такой, как она есть. Помогайте ей, но не торопите события. Учиться жить по-новому придется долго, и это большой труд.

– Любое давление может сыграть отрицательную роль, вызвать ухудшение, – сказала доктор Рулен с загадочной улыбкой. – Она сама, своими силами должна постепенно вновь приспособиться, адаптироваться к реальной жизни.