Похождения Трусливой Львицы, или Искусство жить, которому можно научиться

* * *

Мне хотелось расколотить голову Богдану, но я его боялась. Поэтому жертвой выбрала только телефон и с силой швырнула его об стену. Он разлетелся вдребезги. Валя заплакала. У Богдана глаза сошлись в щелки. Он в ярости приподнялся со стула и врезал мне по щеке. Я обалдела и… Мне стало уже все равно. Боли я не чувствовала. Схватила чашку и запулила ее в ту же стенку. Он мне врезал еще несколько раз по разным местам. Я схватила блюдце и отправила его вслед за чашкой. Он вышел из кухни, пошел целовать и собирать ревущую Валю. Я носилась по осколкам следом за ним как ужаленная, с криками:

– Ну, врежь мне еще! Ты же сильный!

Валя ходила за мной и просила заклеить пластырем льющуюся из моей ноги кровь. Я кричала: «Уходи отсюда скорее, раз решил. Не хочу тебя больше видеть!» – и тут же: «Никуда я ее не отпущу, хочешь – вызывай милицию!» Он назвал меня психопаткой, которой лечиться надо у психиатра и которой ребенка доверять вообще нельзя. И добавил еще что-то тихо, в чем я услышала угрозу, что он заберет у меня дочку насовсем.

– Что?!! И как ты это будешь делать? Что ты хочешь мне этим сказать? Скажи сейчас! Чтоб я знала, к чему готовиться.

Он ничего не ответил, продолжал что-то делать все время (собирал вещи, что ли). Тогда я схватила телефонную трубку, набрала номер его матери и сказала:

– Дина Харитоновна, сейчас у нас Богданом произошла драка. И он сказал, что забирает Валю. Извините, больше говорить не могу. ( Положила трубку. )

Потом он сел на стул, обзывая меня и стервой, и психопаткой, и матом, но тихо. Я посмотрела на его голову и поняла, что еще не все из себя выплеснула. Размахнулась и врезала ему по щеке. Лицо у него стало злобным. Он схватил мои руки и сказал, что еще ни одна сучка, тем более при ребенке, на него руки не поднимала. Тогда я опять начала орать:

– Да, Богдан! Ты опять победил! Ты же у нас сильный! Ты все за всех можешь решать! Забирай ее! Наплюй на меня и мое мнение! Ты же – СИЛЬНЫЙ!

…Дальше я перечислила все, что у меня накопилось после «грамотного психологического общения», когда на самом деле мне хотелось послать его подальше.

Он еще минут десять собирался. Забрал всю Валину одежду. Я расплакалась, пожелала дочке хорошо отдохнуть в Ялте. Богдан дважды подходил ко мне с полуиспугом-полуизвинением во взгляде. Гладил меня по руке, пытался обнять и объясниться. Потом, когда они ушли, я набрала номер его матери:

– Дина Харитоновна, Богдан приедет, вы его ни за что не ругайте. Это я виновата, что слишком бурно отреагировала на его слова.

Она оправдывала меня тем, что я мама. Предлагала помочь, чтобы няня посидела и успокоила меня. Я отказалась.

Потом через десять минут откуда-то позвонил Богдан, дал трубку Вале, но тут отключился свет и связь прервалась. Через пять минут Богдан позвонил в дверь и опять с испуганно-взволнованным взглядом начал обнимать меня, предлагать заклеить кровоточащую ссадину на ноге. И уже стал «договариваться» и объяснять, что Валю он привезет в среду, чтобы я не волновалась. Я уже слегка успокоилась и согласилась. Он оправдывался, не привел ни одного факта, а говорил лишь о своих эмоциях. Потом ушел.

Если говорить о методах войны с Богданом, то я все сделала правильно, в том смысле, что попробовала все. Но если брать во внимание Валю?.. Оправданы ли средства (война с Богданом) для достижения цели (оказание хорошего влияния на Валю)???

Звонок Богдана на следующее утро:

– Галя, что с тобой происходит? Я могу тебе чем-то помочь? Мне надо с тобой встретиться.

– Зачем?

– Что с тобой происходит психологически?

– Все, что нужно было тебе сказать, – я сказала.

– Я правильно понимаю, что есть что-то, что ты мне говорить не хочешь?

– Наши общие с тобой вопросы – это вопросы, касающиеся Вали. Мы это все обсудили. Если мне лично будет нужна твоя помощь, я обращусь. Спасибо.

Принятие соломонова решения

Но все эти перепалки на мне сказываются хорошо. Я как на сквознячке закаляюсь. А вот Валя уже всех боится. Мне она говорит, что хочет побыть со мной (чтобы не обидеть), а им всем – что с ними. Няню она боится, потому что та заставляет ее надевать другие штаны, а не те, которые ей самой хочется. А няня заставляет ее потому, что боится скандалов, которые устраивает ей Богдан.