Похождения в Амстердаме [HL]

На этой мысли зазвонил телефон, и я взял трубку. Пьер звонил по моей просьбе: я оставил сообщение на автоответчике. Теперь я уже нисколько не сомневался, что звали его вовсе не Пьером, но, если тебя связывают с другим человеком деловые отношения, без имени никак не обойтись, а поскольку человек этот — француз и живет в Париже, имя Пьер представлялось удачным выбором. Со своей стороны, Пьера совершенно не волновало, как я его называю, — при условии, разумеется, что он получит свою долю как с каждого переданного мне заказа, так и с реализации украденных вещей.

— Чарли, ты хочешь предложить мне какое-то дело в Амстердаме? — начал он.

— Возможно, — я откинулся на спинку стула и положил, скрестив, ноги на стол. — Хотя все зависит от тебя, Пьер. Точнее, от того, могу ли я тебе доверять.

— Чарли, пожалуйста. Мы — друзья. Мы не можем так говорить друг с другом.

— Обычно — не можем. — Я посмотрел на роман Хэммета под стеклом. Висел он низко, так что я мог дотянуться до него рукой. Что и сделал, поправив чуть перекосившуюся рамку. — Но я слышал, что ситуация изменилась. Мое имя от тебя теперь может узнать кто угодно.

На другом конце провода молчали. Я стер со стекла пылинку.

— Американцы, Пьер, — уточнил я, — поклонники моего таланта. Тебе это что-то говорит?

— Чарли…

— Не торопись. От твоего ответа многое зависит.

— Он тоже друг, — осторожно ответил Пьер. — Давний друг. Он хотел лучшего специалиста, какого я только могу найти в Нидерландах. А ты лучший, Чарли.

— Это вдохновляет. Он сказал тебе, на что нацелился?

— Нет. Я предложил ему связаться с тобой, но он не пришел от этого в восторг.

— Почему?

— Он не сказал.

— Ты знал, что он вор?

— Разумеется. А как иначе мы могли познакомиться? — В голосе Пьера послышалось искреннее недоумение.

— И тебе не показалось подозрительным его желание нанять кого-то, а не сделать все самому?

— Если на то пошло, показалось. Но у многих людей наступает момент, когда им недостает уверенности и они не могут идти на дело.

— Ты решил, что это тот самый случай?

— Двенадцать лет — долгий срок, знаешь ли.

Я выпрямился, плотнее прижал трубку к уху.

— О каких двенадцати годах ты говоришь, Пьер?

— Ты не знаешь?

— Не знаю чего? Он сидел?

— Он тебе не сказал?

— Нет. — Я схватил ручку, проверил на верхней странице моей рукописи, пишет ли она. — За что он сидел?

— Убил человека.

— Он убийца?

— Нет. Этот человек… он попытался изобразить героя… остановить Майкла, уносящего бриллианты.

— Так он специализировался на драгоценностях? — спросил я, рисуя распростертое тело со знаком вопроса на груди.

— Бриллианты, Чарли. Вот что он воровал. Исключительно бриллианты.

— И кто-то попытался его остановить?

— Охранник.

— И он его убил?

— Похоже на то.

Я задумался. О мужчине, с которым виделся в кафе. Он выглядел совершенно обычным человеком. Не преступником, осужденным на длительный срок. Не убийцей.

— Где это произошло? — я уже рисовал бриллиант, размером с нарисованное тело.

— В Амстердаме.

— Он сидел в голландской тюрьме?

— Да.

— Его не депортировали?

— Депортировать — это что?

— Вышвырнуть из страны. Отправить обратно в Штаты. Я думал, именно так с ним и поступили.

— Этого я не знаю.

Я изобразил дугу вопросительного знака и начал утолщать ее, обводя с обеих сторон. Потом принялся расширять точку увеличивающимися кругами.

— Пьер, он что-нибудь говорил тебе о предстоящей работе? Хотел, чтобы ты что-то продал?

— Нет. Это были не бриллианты?

— Нет. Обезьяны.

— Обезьяны?

— Статуэтки. — Я отложил ручку и потер глаза. — По виду — дешевка. Набор из трех штук. Одна закрывает глаза, вторая — уши, третья — рот. Ты о таких слышал?

— Разумеется.

— Ты полагаешь, они могут дорого стоить?

— Не знаю. Зависит от многого.

— Они достаточно дороги, чтобы убить из-за них человека?

— Он убил?

— На этот раз нет. — Я вздохнул. — Дело в том, что он в больнице, Пьер. И, насколько мне известно, со здоровьем у него сейчас не очень. Я не знаю, во что ты меня втянул.

— Ничего не могу тебе сказать. — В его голосе послышались печальные нотки. — Я очень сожалею. Он был из тех, кому я мог доверять. Как и тебе.

— Я никогда никого не убивал.

— Это правда… Но что я могу теперь сделать?

— Ты можешь хоть что-то выяснить об обезьянах? Прощупать, какой на них спрос?

— Разумеется. Это просто. Приступлю немедленно.

— И вот что еще, Пьер. Больше никому не рассказывай обо мне. Особенно тем, кто был осужден за убийство.

Я положил трубку и забарабанил пальцами по рукописи, в такт моим мыслям. Три обезьяны, три взломщика, трое мужчин в кафе. Всего по три. А сколько трупов? Пока два. То есть почти два… Мне оставалось только надеяться, что третьего не будет.

Глава 10

Вскоре после разговора с Пьером я позвонил Виктории и сразу перешел к делу.

— Послушай, вот о чем я подумал. А если портфелей было два?

— Продолжай.

— Допустим, Фолкс достает второй портфель и подкладывает его в кабинет Николсона.

— Такой же портфель?

— Совершенно верно. Помнишь, Фолкс пытается открыть сейф, когда слышит шум и прячется в чулан? Но, допустим, на этот раз он оставил дверцу чуть приоткрытой и увидел, с каким портфелем приходит Николсон.