Похождения Жиль Бласа из Сантильяны

С этими словами она подошла к калитке парка и, поспешно войдя туда вместе с Низой, захлопнула ее за собой. Король, подавленный горем, остался один. Он не мог прийти в себя от удара, который Бианка нанесла ему известием о своем браке.

— О, несправедливая Бианка, — воскликнул он, — вы позабыли все, что мы обещали друг другу! Мы разлучены, несмотря на мои и ваши клятвы. Значит, надежда обладать вашими чарами была лишь сновидением. Ах, жестокосердная, сколь дорогой ценой расплачиваюсь я за то, что добился вашей любви!

Тут счастье соперника представилось воображению короля, истязуя его всеми пытками ревности; это чувство так завладело им на несколько мгновений, что он был готов принести в жертву своей мести и коннетабля и самого Сиффреди. Однако разум мало-помалу охладил силу этого порыва. Невозможность разуверить Бианку в том, что он ей изменил, приводила его в отчаяние. Тем не менее ему казалось, что он убедил бы ее, если б смог поговорить с ней наедине. Для этого надо было удалить коннетабля, и он решил арестовать его, как человека подозрительного при данных политических обстоятельствах. Он отдал об этом приказ начальнику гвардии, который отправился в Бельмонте и, задержав с наступлением ночи коннетабля, отвез его в палермскую крепость.

Это происшествие, как громом, поразило обитателей Бельмонте. Сиффреди тотчас же отправился к королю, чтоб поручиться ему за невинность зятя и указать на опасные последствия такого ареста. Король, предвидевший этот поступок министра и желавший до освобождения коннетабля хотя бы повидаться наедине с Бианкой, строго приказал не допускать к себе никого до следующего утра. Но, несмотря на запрещение, Леонтио сумел проникнуть в покои короля.

— Ваше величество, — сказал он, появившись перед ним, — если только почтительный и преданный слуга в праве жаловаться на своего господина, то я пришел жаловаться вам на вас же самих. Какое преступление совершил мой зять? Подумало ли ваше величество о вечном позоре, которым оно покрывает мой род, и о последствиях ареста, который может отвратить от службы лиц, занимающих самые высокие государственные посты?

— У меня есть верные сведения, — отвечал король, — что коннетабль состоит в преступных сношениях с наследником престола, доном Пьетро.

— В преступных сношениях? — прервал его с изумлением Леонтио. — Не верьте этому, государь; вас обманывают. В роду Сиффреди никогда не было предателей, и коннетаблю достаточно быть моим зятем, чтоб подобное подозрение не могло его коснуться. Он ни в чем не повинен; но тайные замыслы побудили вас арестовать его.

— Раз вы говорите со мною столь откровенно, то и я отвечу вам тем же, — сказал король. — Вы жалуетесь на арест коннетабля, а не мне ли жаловаться на ваше бессердечие? Это вы, жестокий Сиффреди, лишили меня покоя и своим услужливым попечением довели до того, что я завидую судьбе самого жалкого из смертных. Но не обольщайтесь тем, что я сочувствую вашим намерениям. Брак с Констанцей напрасно решен…

— Как, государь? — с трепетом прервал его Леонтио, — вы способны не жениться на принцессе, после того как на глазах у всего народа подали ей эту надежду?

— Если я обману народные ожидания, то вините в этом себя, — возразил король. — Зачем поставили вы меня в необходимость обещать то, чего я не мог исполнить? Кто заставил вас вписать имя Констанцы в акт, который я предназначал для вашей дочери? Вам были известны мои намерения. К чему было тиранить сердце Бианки, выдавая ее замуж за нелюбимого человека? И по какому праву располагаете вы моим сердцем, которое хотите отдать ненавистной мне принцессе? Разве вы забыли, что она дочь жестокой Матильды, которая, поправ права крови и человечности, сгубила моего отца в тяготах жестокой темницы? И чтоб я на ней женился? Нет, Сиффреди, бросьте навсегда эту надежду; прежде чем зажжется свадебный факел этого ужасного брака, вы увидите всю Сицилию в пламени и все ее нивы залитыми кровью.

— Не ослышался ли я! — воскликнул Леонтио. — Ах, государь, в какое будущее заставляете вы меня заглянуть! Какие страшные угрозы! Но я напрасно тревожусь, — продолжал министр, меняя тон, — вы слишком любите своих подданных, чтоб уготовить им такую печальную судьбу. Вы не допустите, чтоб любовь вас поработила, и не омрачите своих добродетелей, поддавшись слабостям простых смертных. Если я отдал свою дочь коннетаблю, то только для того, государь, чтоб приобрести для вашего величества храброго слугу, который своей рукой и армией, находящейся в его распоряжении, поддержит ваши интересы против принца дона Пьетро. Я полагал, что, привязав его к своей семье столь прочными узами…