Похоже, вы попали (СИ)

— Если хотите — нужно будет убрать этот парк, — я указал рукой в сторону дорожки и деревьев, — Справитесь хорошо — получите хорошо. Здесь неподалёку есть бар «У Драконов» — спросите там. Скажите, что ищете Догму. Мешки, перчатки и всё остальное вам выдадут.

— Убрать… парк? — спросила девочка с какой-то инфекцией на шее.

— Ты всё слышала. Я хочу, чтобы парк стал чище, но не хочу сам его убирать. Могу вам заплатить, а могу нанять другого. Но уж лучше, чтобы деньги вам ушли, верно?

Они снова переглянулись. А затем парень с фингалом сказал:

— У нас… отберут деньги.

— Другие дети?

— И воспитатели.

— Не отберут, — я со вздохом поднялся, — В общем — вы знаете где и кого искать. И в этот раз можете не бояться. Ну либо потратьте всё до возвращения, не мне учить.

И я ушёл, прекрасно читая в детских глазах готовность пойти в бар.

«Ладно, всё равно сегодня моральный отдых…», — я достал телефон.

Но перед тем как пойти в ближайший детдом, я позвонил Паше.

— Приём, лысая башка. Сейчас в основной бар придут дети, спросят Догму. Выдели им пару не самых страшных людей. Пусть сгоняют купят мешки, перчатки, веники там, совки. И пусть проследят, чтобы последнее не развалилось! Потом отправь их всех убирать ближайший парк. По оплате сами разберётесь.

— К труду приучаете?

— Пока не поздно, — кивнул я сам себе, — Мелких легче всего наставить на правильный путь.

— У них отберут деньги. Везде отбирают.

— Не в моём мире, — улыбнулся я, — Всё, не подведи.

Я сбросил и пошёл до прекрасного дома счастья и радуги.

Да, мне нужны деньги. Да, лучше экономить. Но то, сколько я потрачу на счастье тех, кто в этом нуждается — такая капля в сравнении с тем, сколько мне нужно. Экономия таких сумм для меня ничего не решит. А для детей может спасти всю жизнь.

Я не хочу сидеть и ныть как всё плохо.

Я хочу сделать так, чтобы всё было хорошо.

И я, сука, сделаю.

Дом, в котором мы раньше жили, был недалеко. Я зашёл и переоделся: джинсы, толстовка с капюшоном и какие-то рваные перчатки. Сверху на всё это легла маска Догмы — я всегда с собой её таскаю.

Детдом находился в двухстах метрах. Старый. Ржавый. С неухоженной территорией. Его вид был столь же убог, как и душа его управленцев.

Мертвый и гнилой.

Маска Догмы искрила и порождала белый, тревожный шум. Но несмотря на обстановку вокруг, несмотря на мой вид и настрой, сам я был спокоен.

Я знаю, что делаю.

— Эй! Кто вы?! — спросил какой-то быдловатый пацан, стоящий на входе.

Судя по всему ему платят за охрану. Остальных детей держат внутри.

— Эй, спрашиваю, кто…

— Спать.

Парень упал на колени и свалился набок.

Я прошёл внутрь. Здесь воняло. Если кто бывал в квартире бедняков, то с лёгкостью бы узнал этот запах — «прокуренная нищета».

Пара детей сидела в коридоре. Они меня увидели.

— В комнату.

Они подскочили и с широкими от страха глазами побежали в комнату.

На шум выбежала женщина. Пухлая, с кривой причёской, нелепым макияжем.

— З-дравствуйте, я могу чем-то…

— Хозяин здесь?

— Д-да, но она сейчас не…

— Веди.

Она впала в ступор. Судя по глазам, она просто не понимала что делать.

— Я… я же говорю она не…

— Тц. Мусор. Я сказал…, - лёгкие напряглись, — Веди.

Она дёрнула головой, осмотрелась и медленно пошла по коридору.

Любопытные морды то и дело выглядывали из-за дверей. Взрослые, молодые, ещё совсем мелкие — здесь были все. Всем было интересно. Все видели подобное впервые.

— Закройтесь.

Двери во всём детдоме захлопнулись. Где-то даже послышался испуганный женский вскрик.

Мы поднялись на второй этаж, и женщина остановилась у одной из комнат.

— Спать, — приказал я ей.

Она рухнула.

Я попытался открыть дверь, но она была закрыта изнутри.

— Откройся.

Щелчок. Берусь за ручку, проворачиваю и захожу.

Ещё одна полная женщина стояла с ремнём и уже замахивалась на паренька лет пятнадцати. Он же молчал — лишь зажмурился и не издавал ни звука.

— ТЫ, ДРАННЫЙ ПАРШИ…, - она осеклась, как услышала щелчок замка, — К-кто вас сюда впустил! Кто вы та…

— Ниц, дворняга.

Жирная туша свалилась на колени, и от веса, походу, их сломала.

Пудж заверещал.

— Ты — пошёл вон, — я указал на ошарашенного паренька и ткнул на дверь за спиной.

Он всё быстро понял и убежал.

— Ч-что ты творишь, сука?! — орала колобкиня, — Да я тебя…

Я шагнул и двумя руками схватил её за голову.

— Смотри, — Воля импульсом вошла её в голову, — Мне, — волны невидимой силы начали выжигать её личность, — В ГЛАЗА.

Она подняла голову.

Значит для неё всё кончено.

— Подчиняйся.

Из груди фрикаделины вырвалась цепь, а я со вздохом отпустил сальную старческую голову.

— Зови всех работников сюда, — приказал я.

Она кивнула и послушно привела пятерых людей. Полную женщину я уже знал — воспитатель. Потом была повариха. Ну а остальные — охранники. Даже удивительно, зачем столько.

— Подчиняйтесь.

Сломить их волю не составило труда.

Теперь же я сидел на диване, смотрел на подчинённый персонал детдома и понимал, что для его воспитанников, возможно, появилась надежда на хорошую жизнь.