Похудей со звездами. Дневники звезд на каждый день

А затем у нас был девятимесячный тур по стране. Мы уехали из Москвы и только через девять месяцев вернулись. Ежедневные переезды из одного города в другой, практически ежедневные концерты — в общем, график, сравнимый с «чёсом» популярных артистов восьмидесятых. А ведь еще были танцевальные тренировки, репетиции. Через девять месяцев нас распустили, и я сразу же поехала сниматься в программе «Последний герой», в которой вес тоже особенно-то и не наберешь. Самым большим испытанием для меня стало отсутствие сладкого. Я, правда, нашла сахарный тростник и грызла его все время. Питание там было достаточно скудным.

Сама не понимаю, почему я там похудела всего на восемь килограммов. Мы там ничего не ели, нас не подкармливали. Операторы, которые ходили вокруг нас, молчали. Только когда приехали домой, я говорю: «Ребята, надо было нам хотя бы печенье подкинуть». Они отвечали: «Нас бы тогда уволили и отправили обратно в Москву». Игра есть игра. Если ты играешь, значит, по-настоящему. Странно, что я не сбросила все тридцать кило — я ведь практически ничего не ела, мы отдавали большую часть еды нашим мальчикам, потому что у них должно быть больше физических сил в конкурсах. Но это был интересный опыт, который я буду передавать своим детям, внукам, буду рассказывать, насколько я была сумасшедшая.

Вообще, мне нравится всякого рода экстрим, поэтому после «Последнего героя» я сразу отправилась на «Большие гонки», а потом в Аргентину на «Жестокие игры». Мне интересно жить, пробовать себя на прочность, и я получаю от этого удовольствие.

Но у меня в работе случился своего рода «перекос». Продюсер, с которым я тогда работала, Константин Меладзе, занимался в основном моим участием в различных телевизионных шоу, а не организацией концертов, съемок клипов, записей альбомов. В феврале мы расторгли с ним контракт, но остались в очень хороших отношениях. Он замечательный человек, очень добрый, который помог, увидел меня. Спустя два месяца я подготовила свой сольный концерт. И сейчас не собираюсь останавливаться на достигнутом, иду только вперед. Я поняла, как хорошо быть хозяйкой самой себе. Я набрала себе «команду», у меня есть директор, PR-агенты, музыканты, с которыми мы через день репетируем и готовим запись нового альбома. Со мной, и в Москве, и на гастролях, работают хорошие танцоры. А еще я собрала первый афроамериканский госпел-хор, с которым выступила в Доме музыки. Причем, совершенно неожиданно для меня, в зале был аншлаг. Так что, в свои двадцать четыре года я уже кое-чего достигла, и карьера моя плавно идет вверх.

Если возвратиться к вопросам веса, то я не могу не вспомнить гастрольную поездку по Америке и Канаде. Вот уж где-где, а в Штатах полных, толстых, жирных, в общем, всяких подобных людей — великое множество. Где-то я читала, что там якобы не принимают на работу людей с лишним весом. Думаю, тогда в этой стране никто не работал бы вообще! Из негритянского населения точно. Когда я вышла на улицу, у меня появилось странное ощущение: в России я казалась себе упитанной девушкой, а там, среди негритянских матрон, да и молодых девиц весом по сто тридцать — сто пятьдесят килограммов я была просто худышкой. Опять же, спортивного телосложения там нет ни у кого. Американские чернокожие женщины, даже если они одного веса со мной, — это расплывшиеся колоды, с трудом передвигающиеся по городу.

В общем, я, никому не известная в Нью-Йорке, сразу почувствовала себя звездой. На улице останавливались машины, все бибикали, глядя на меня, молодые люди все время подходили, чтобы познакомиться.

А в Португалии я попала на «черный пикник». И вдруг заметила, что у всех женщин, присутствовавших на мероприятии, фигуры одного типа — относительно небольшой верх, толстая попа и ноги. Это особенности гвинейского телосложения. И не одной худенькой там не было вообще! Когда я стала расспрашивать папу, почему у женщин такое сложение, он гордо ответил: «Потому, что и ты, и они — из рода «Манеке», а в этом роду, который передается по отцу, у всех женщин большие попы!» «Спасибо, папочка», — сказала тогда я ему.

Ну вот уж в Португалии-то, где много выходцев из Африки, думала я, буду «как все». Оказывается, нет. Как только мы с моей младшей сестрой (ей пятнадцать, и она такого же сложения, как я — полная, хотя ростом чуть ниже) вышли на улицу, движение просто остановилось. Для Москвы это дикость. Разве что какой-нибудь южный гражданин на тонированной «шестерке» 1987 года выпуска остановится и крикнет: «Слюшай, дэвушка! А поедем-покатаемся!» А в Португалии остановиться, несмотря на запрещающие знаки, начать сигналить, обращая на себя внимание, — в порядке вещей. А когда останавливается вся улица? Можно ведь транспортный коллапс вызвать! Шутка, конечно, но дело обстояло именно так.

Корнелия на «Русской волне»