Похвала

Когда он достает гладкий черный пульт дистанционного управления, мои губы приоткрываются, и я думаю о том, что произошло сегодня в ресторане. Каким бы мучительным это ни было, мне это понравилось.

— Оставь это себе, — отвечаю я, зная последствия своего ответа. — А второй кусочек я оставлю себе.

Он на мгновение напрягается, и мне кажется, что время остановилось, пока я жду его ответа.

Наконец, он кивает и позволяет своим глазам прищуриться в нежной улыбке.

Выйдя за дверь, я сажусь в свою машину и утыкаюсь лицом в руль. Мы с Эмерсоном на цыпочках вступаем на опасную территорию. Сначала, работа. Затем — особый порядок. Тот момент в коридоре клуба. Сегодня, в ресторане.

Мы просто играем с этой идеей секса, мы оба в основном выражаем, что хотим этого, но сдерживаемся ради Бо. С которым я могу справиться.

Я никогда не видела этого желания, но я полагаю, что оно пройдет, и я смогу сопротивляться.

Но то, что Эмерсон заставляет меня чувствовать. То, что я к нему чувствую. Как мое сердце, кажется, почти расширяется в его присутствии, как я нравлюсь себе больше, когда нахожусь рядом с ним. Как я хочу быть единственной девушкой в мире, на которую он когда-нибудь снова обратит внимание.

Я по уши влюблена в Эмерсона Гранта.

Я в таком дерьме.

ПРАВИЛО № 20: УСТАНАВЛИВАЙТЕ СВОИ ГРАНИЦЫ… И ЖЕЛАНИЯ

Шарлотта

Список лежит у меня на столе, когда я прихожу на следующее утро — список.

Он открыт на четвертой странице, вопросы без ответов.

Такие слова, как анальный секс, стимуляция сосков, секс втроем, отрицание оргазма, врезаются мне в память, а я еще даже не выпила свой кофе.

— Что это? — Спрашиваю я, бросая взгляд на Эмерсона, когда он входит.

Он безупречно одет в обтягивающие синие брюки, коричневые кожаные туфли и белую рубашку на пуговицах, которая выглядит на пару размеров меньше.

Он всегда так хорошо выглядел, или это мой влюбленный мозг начинает искажать реальность?

Сделав глоток черного кофе, он ставит чашку на стол и подходит. Стоя всего в футе от меня, он смотрит на бумагу в моих руках. Мои щеки начинают гореть, это невысказанное между нами становится все более напряженным с каждой секундой.

— Я понял, что то, что мы сделали вчера, было неправильно с моей стороны. Мне никогда не следовало использовать эту… игрушку против тебя в качестве наказания, потому что это был вопрос без ответа в этой форме. Обычно я не совершаю подобных ошибок.

— Я была в порядке, — быстро отвечаю я.

Он действительно беспокоится, что сделал что-то со мной против моей воли?

— Но мне нужно знать, что ты не против. Мне нужно заранее получить твое согласие на все, Шарлотта. Не только некоторые вещи…

Его пронзительные зеленые глаза поднимаются от бумаги к моему лицу, и я мгновенно таю от соприкосновения.

Он хочет знать все о сексе. Могу ли я действительно ответить на эти вопросы?

— Но ты сказал…

Боже, я не могу этого сказать. Я не могу снова так небрежно заговаривать о сексе. Без намека на романтику между нами, рассматривая это как галочку в списке дел, как будто это ничего не значит.

— Я знаю, что я сказал, и только потому, что ты говоришь, что это нормально, что такие вещи случаются, это не значит, что они будут происходить.

Мой взгляд опускается вниз, надеясь, передать разочарование, которое я испытываю от этого заявления.

Я не хотела, чтобы все это происходило именно так. Когда я нахожусь в положении, когда могу сказать: Да, я хочу, чтобы ты трахнул меня, только для того, чтобы он сказал мне, что не сделает этого. Я чувствую себя идиоткой.

Должна ли я просто сохранить свою гордость и написать ноль рядом со всем этим? Что бы он при этом почувствовал?

— Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, — мягко говорит он, как будто пытается пощадить мои чувства.

— Ладно.

Весь этот разговор с утра первым делом приводит меня в скверное настроение. Я чувствую себя уязвимой и смущенной, как глупая молодая девушка, тоскующая по своему боссу, который не намерен когда-либо отвечать взаимностью на эти чувства. Я просто еще одна Моника.

Глупо, глупо, Шарли.

Я откладываю пакет в сторону, приступая к выполнению своих задач на день, в основном отвечая на электронные письма и помогая составлять формы поставщиков для нового магазина, входящего в клуб.

Я так отвлеклась на все это, что почти до обеда не осознаю, что сегодня должно быть то, что я люблю называть нашими особенными днями. Интересно, помнил ли он вообще. Его вообще волнует, что я не стою на коленях рядом с ним?

Должно быть, мне нравится беспокойство, когда одна параноидальная мысль превращается в сотню. Например, я вдруг задаюсь вопросом, хотел ли Эмерсон вообще видеть меня покорной секретаршей, или я была просто тупицей, которая бросилась ему на шею, а он был слишком вежлив, чтобы сказать нет.